Через полчаса мое настроение окончательно пришло в норму. Я налюбовался на китов, слонов, пингвинов, сов, кенгуру и колибри, насладился видами джунглей, саванн и океанских глубин… одним словом, я понял, что ничего на самом деле пока не закончилось — если принять за аксиому утверждение, что люди — это еще далеко не все.

Аксиома принялась как миленькая. Антропоцентризм никогда не был моим пунктиком.

Так что исчезновение людей не казалось мне такой уж большой трагедией — при условии, что с остальными обитателями планеты все по-прежнему в порядке. Зрелище мертвых стволов засохших деревьев и скукоженных птичьих трупиков вполне могло бы сбить меня с ног — куда скорее, чем панорама опустевшего города…

— Ты плачешь, Владыка? — Почти испуганно спросил Джинн. Я даже рассмеялся от неожиданности.

— Да нет, ерунда какая! Просто глаза устали. Думаю, хватит с меня на сегодня этого развлечения. — Глаза у меня действительно устали уже давно — от яркого света костра, дыма и созерцания смутных картинок на слишком маленьком экранчике — и отчаянно слезились. Джинн вгляделся в мое умиротворенное лицо, удовлетворенно кивнул, и экран телевизора погас. Как раз вовремя: я услышал, как скрипит песок под тяжелыми шагами Мухаммеда.

— Думаю, я нашел тех, кого искал. — Лаконично сообщил он, усаживаясь рядом со мной.

— И где они? — Я огляделся по сторонам, но не увидел ничего кроме бесчисленных желтых огней в темноте — костров нашей «великой армии». Это было так великолепно, что дух захватывало!

— Я пока не стал приводить их сюда. Велел им развести костер неподалеку от нашего и ждать, когда их позовут. — Он пожал плечами. — Я не был уверен, что ты захочешь тратить на них свое время.

— А почему бы и нет? — Усмехнулся я. — Подозреваю, что теперь мое время принадлежит именно им… Во всяком случае, не мне, это точно! Так что позови их. Должен же я познакомиться с нашими ближайшими помощниками…

Сколько их, кстати, этих полезных ребят?

— Трое.

— Всего-то?! — Разочаровано фыркнул я. — Я думал, что нам понадобится не меньше сотни генералов — с такой-то армией! Впрочем, что я мету! Гораздо больше сотни.

— Я тоже так думал. — Невозмутимо согласился Мухаммед. — Но судьба распорядилась иначе. Возможно, позже мы найдем и других помощников…

— Ну ладно, будем смиренно полагать, что судьбе виднее. — Вздохнул я. — А кто они?

— Двое мужчин и одна женщина. — Мухаммед с сомнением посмотрел на меня. — Очень странная женщина. Впрочем, среди людей, которые считают себя твоими воинами, оказалось на удивление много женщин. Большинство из них одето совершенно неподобающим образом, в том числе и эта! Сначала я не хотел брать ее в расчет, но она попадалась на моем пути снова и снова, ноги все время сами приносили меня к ее костру. А когда ветер сорвал с меня чалму, и она покатилась по песку, а потом оказалась в руках этой женщины, я понял, что не могу пренебречь указаниями судьбы, хотя мне очень хотелось не обращать на них никакого внимания.

— А почему, собственно?… Ну да, конечно! — На этом месте я благополучно заткнулся, поскольку наконец-то вспомнил, что мой приятель Мухаммед — самый настоящий классический образец средневекового менталитета, да еще и основатель мусульманской религии, так что и отношение к женщинам у него должно быть соответствующее… Я попробовал внести некоторые коррективы в его представления о жизни — боюсь, довольно безуспешно! Он, конечно, не стал открыто заявлять, что я сошел с ума, но на дне его миндалевидных глаз притаились упрямство и недоверие.

Кажется, в эту ночь мой непререкаемый авторитет слегка пошатнулся, несмотря на то, что Мухаммеду, вроде бы, полагалось думать, что моими устами говорит сам Аллах…

Пока мы с Мухаммедом вяло обсуждали проблему равенства полов, сообразительный Джинн успел доставить наших будущих генералов пред мои ясные очи. Я все больше утверждался в мысли, что дирижировать предстоящим ответственным мероприятием следовало бы не нам с Мухаммедом, а ему: Джинн казался мне куда более мудрым, могущественным и расторопным парнем, чем мы оба вместе взятые.

Разумеется, я не отказал себе в удовольствии во все глаза уставиться на единственную даму в нашей компании. Она показалась мне удивительно симпатичной женщиной неопределенного возраста: многочисленные седые пряди в волосах и глубокие морщинки у рта наводили на мысль, что ей уже перевалило за пятьдесят, но темные глаза на ее загорелом лице были совсем юными, а улыбка — ослепительной. Мне сразу стало ясно, почему Мухаммеда так возмутил ее внешний вид: короткое черное пальто-перелина и еще более короткая юбка темного делового костюма открывали моему взору вид на самые безупречные ноги во Вселенной — честное слово, я и вообразить не мог, что обыкновенные нижние конечности могут оказаться настоящим венцом творения!

— Как вас зовут? — Я с изумлением понял, что вот-вот покраснею от смущения. Тоже мне, «великий предводитель темных сил»!

— Доротея. — Она улыбнулась еще шире, что, на мой вкус, не совсем соответствовало мрачным обстоятельствам нашей встречи. — А я могу спросить у вас, кто вы? Этот хмурый бородатый парень что-то пытался мне втолковать, но боюсь, что я поняла его превратно. Кажется, он имел в виду, что вы кто-то вроде бога, а сам он — пророк… Но этого не может быть, верно?

— Да уж, «бог» — это вряд ли… Правда, наш Мухаммед действительно пророк, и это — исторический факт. А вот что касается меня, тут без поллитра не разберешься… Ладно, если уж вы — Дороти, будем считать, что я — Оз, «великий и ужасный»!

Она неудержимо расхохоталась, я с удовольствием присоединился. Еще один из незнакомцев — невысокий коренастый бородач, не то смуглый, не то просто очень загорелый, одетый в самые тривиальные джинсы и уютный вязаный свитер — одобрительно рассмеялся. Судя по всему, он тоже читал «Волшебника страны Оз».

Остальные присутствующие включая Джинна, вежливо молчали, почтительно взирая на сей приступ «священного безумия». Присоединиться к нашему веселью их явно не тянуло.

— По крайней мере, хорошо, что вас зовут не Алисой. — Наконец вздохнул я.

— Надеюсь, теперь мы надежно застрахованы от погони за белым кроликом и бесконечного чаепития в обществе Болванщика… И то хлеб! — Я наконец заставил себя оторвать взгляд от изумительных коленок Доротеи и сосредоточить внимание на ее спутниках.

Кроме улыбающегося бородача там имелся еще один субъект — замечательный во всех отношениях! Его порядком потрепанные, но все еще пышные одеяния заставили меня перебрать в памяти эпизоды всех исторических фильмов, которые мне довелось увидеть на своем веку. В конце концов, я весьма нерешительно остановился на версии средневековой Европы. Но эта расплывчатая гипотеза явно нуждалась в дополнительной корректировке: я в очередной раз убедился, что кинематограф отнюдь не является источником достоверной информации. Худое скуластое лицо этого типа поражало воображение: его правильные, но грубоватые черты неподражаемо оттенялись лихорадочным блеском совершенно безумных черных глаз. В нашей компании он был единственным существом, колоритная физиономия которого идеально соответствовала грядущим событиям. Я был так заинтригован, что тут же вежливо осведомился о его имени.