— А пока ничего, пусть стоит. Только приставь к ней своего человека, пусть проследит. Чтобы она без нашего ведома никуда не ездила.

— Уже стоит, — кивнул Егор.

Отец Александр подумал, что спрятанный джип мог бы пригодиться и ему самому. Водить машину он умел. Но сейчас, чтобы не вызвать никаких подозрений у своего помощника, он не стал уточнять место, где был спрятан джип. «Потом как-нибудь, при случае, выясню», — подумал он.

Проводив Егора, он вернулся в комнату, где они беседовали, и только тут понял, что впервые за все время пошел проводить того до порога. До этого разграничения были четкие: он хозяин, Егор слуга. И от этого открытия ему стало страшно.

«А ведь он, поди, тоже заметил, — пришла ему в голову мысль. — И что подумал? Что я его боюсь?

Начнет гадать, почему. Если боюсь, значит, что-то скрываю от наших общих хозяев? Что ж, будем с ним начеку, береженого бог бережет».

Он вынул из тайника за иконами сверток. Это был пистолет, который он перед тем, как отправиться сюда, достал по случаю через одного бывшего зэка, который отбывал срок в той зоне, в которой все и начиналось. Они встретились случайно в столице. Зэк не стал выяснять, зачем вдруг попу понадобился ствол, просто пообещал, назвав цену, достать в течение дня. И достал. Принес, положил перед ним, взял деньги и ушел.

Отец Александр размотал промасленную тряпку, в которую был завернут пистолет, подержал его в руке, вынул полную обойму, передернул затвор, потом вставил ее обратно и завернул пистолет в тряпку. Тяжесть оружия в руке придала ему уверенности. Он еще ни разу не пользовался им по назначению, и не хотел бы делать этого и впредь, но знал, что если придется, колебаться он не будет. Вернув сверток с пистолетом обратно в тайник, он отошел к окну и задумался.

«Егор со своими людьми, а их у него пятеро, решит проблему с теми, кто был допущен к работе на прииске. Потом займется остальными жителями поселка, — отец Александр теребил жиденькую бородку. — Пока не получит сверху подтверждения, что отцу Александру по-прежнему можно доверять. А если не получит? — священник отошел от окна, присел на низенькую скамеечку, откинулся, прислонился к стене, закрыл глаза. — Что он там говорил о пожаре? Если начнется пожар, то несомненно часть жителей может погибнуть. Но этот грех будет лежать непосредственно на исполнителе, Егоре. А что если и он, настоятель этой церквушки, идейный вдохновитель всего, что создано в поселке, тоже погибнет в пожаре? Якобы погибнет. Для всех. Тогда не надо ждать долго, а можно будет воспользоваться золотом сразу».

Видимо, то, что сейчас пришло ему в голову, придало отцу Александру бодрости. Он резким движением поднялся со скамейки, потянулся, почувствовал, что голоден. Конечно, план этот надо будет еще не раз проиграть в голове, чтобы все мелкие детали были предусмотрены, но уже сам факт, что он нашел нужный выход, вдохновлял его на решительные действия.

Если бы кто из его прихожан увидел сейчас физиономию своего настоятеля, то вероятнее всего перекрестился бы, потому что она принадлежала другому человеку, а не тому, к которому они привыкли, к которому относились с таким почтением и которого во всем слушались.

* * *

Если бы Антон Серов мог представить себе, что произойдет после его ухода, он ни за что не стал бы сообщать о найденном им «Фольксвагене». Но ему надо было заработать доверие, чтобы быть в курсе того, что творится в городе. А своим звонком он подставил себя так, как не подставишь и худшего врага. Теперь надо было спасать свою шкуру.

— Отлично, капитан, оперативно сработал, — услышал он в свой адрес похвалу начальника, когда доложил о «Фольксвагене». — Сейчас передам дальше, пусть выезжают и берут. Наше дело сообщить, — хитренько подмигнул он капитану. — Постараюсь выбить из них что-нибудь существенное к окладу, все-таки и участок не наш, да и занятие не наше — машины искать, гаишники должны были подсуетиться. Но ты всех опередил.

Начальник капитана радовался, потому что были на это свои причины. Негласно до него была донесена информация, что за найденный «Фольксваген» будет выдана, опять же неофициально, премия не в деревянных, а в зеленых. Естественно, ее он возьмет себе, а Серова премирует официально, за счет государственного бюджета.

Начальник был уверен, что «Фольксваген» угнали у какого-то крутого, который и расщедрился на премию. Такое иногда случалось. Дешевле было заплатить ментам за возврат машины, чем вообще ее потерять или платить угонщикам, но куда более крупную сумму. И он, выдворив Серова из кабинета, стал названивать вышестоящему начальству.

* * *

— Ты?! — удивилась Натали, приоткрыв дверь и увидев перед собой Демкина. — Что-нибудь случилось? — но цепочки не сняла, держа ухажера перед дверью.

Демкин никогда не приходил к ней в такое время, к тому же с самого начала их знакомства Натали приучила его предварительно звонить и предупреждать о своем приходе.

— Если вас, мужиков, сразу на место не поставить, то вы на голову сядете, — объясняла она Демкину. — Может, у меня как раз настроения не будет заниматься с тобой сексом, я ведь тебе в первую очередь для этого нужна, не для бесед же об искусстве. Или я чем-то другим занята буду. Да мало ли что! Поэтому не вздумай приходить без предупреждения. Выгоню без разговоров.

— Так что такое произошло? — она вглядывалась в лицо Демкина, и, по всей видимости, на нем было нечто такое, что не позволяло ей открыть дверь.

— Мы влетели! — Демкин оглянулся на другие двери, выходящие на лестничную площадку, словно боялся, что кто-то может их подслушать.

— Что значит влетели? Кто влетел? — Натали не относилась к тем женщинам, что сразу впадают в панику. Что-что, а с нервами у нее все было в порядке. Ей следовало бы родиться на свет не женщиной, а мужиком. И ум у нее был мужской.

— Быстрей, не держи меня на виду, дай пройти в квартиру, не буду же я все тут рассказывать, — полушепотом быстро проговорил Демкин. — Все пропало!

Натали откинула цепочку и приоткрыла дверь шире.

— Входи, — милостиво разрешила она. — Тебе повезло, я закончила все свои личные дела, а то бы даже землетрясение не заставило бы изменить мои привычки, — сообщила она гостю. — Терпеть не могу, когда со мной не считаются.

Если бы Натали не привыкла к тому, что Демкин представлял для нее кусок пластилина, из которого она могла лепить все, что угодно, то несомненно его возбужденный вид, странно бегающие и блестевшие, как у наркомана, глаза насторожили бы ее. Но она настолько верила в силу своих чар, что впустила его.

— Что это у тебя? — она кивнула на пакет с автоматом, закрывая дверь на многочисленные запоры. Дверь у нее была металлическая, обитая поверх металла толстым слоем поролона и кожзаменителя, звуконепроницаемая.

Демкин посмотрел на пакет и подумал, что его можно было и не брать с собой, хватило бы и пистолета, чтобы справиться с ней. Но с другой стороны, автомат напомнил ему, что времени у него осталось в обрез, только на то, чтобы покончить с ней, а не то чтобы поиграть с ней в последний раз в постели, причем по правилам, которые он установил бы на этот раз сам.