– Прости, что все так вышло.

– Прощаю. Сейчас мы с тобой сядем вот тут, на скамеечке, и ты мне все расскажешь.

Они сели на скамейке на набережной, причем бабушка проворчала что-то про то, как грустно, когда твои тайные убежища превращаются в публичное место, и, кажется, она знает, кто так постарался.

– Ты была здесь раньше? – удивилась Мия.

Бабушка фыркнула:

– Я тут выросла! Рассказывай!

Мия рассказала все. Бабушка не перебивала. Спросила только, где ее тулукт, и понимающе кивнула, когда Мия объяснила, что он не захотел идти за ней в Рионелу:

– Умная скотинка.

Кое-что Мия все же пропустила. Кошка-гора и старуха, что преследует ее, – все-таки это чересчур для бабушкиных нервов. К тому же Мия уже сама не была уверена, что это правда, а не привиделось ей. А еще умолчала о самом главном. О том, что все это время они искали ее, бабушку Гаррэт. Почему-то Мия побоялась сказать ей это, не обсудив с Крошкой Си. Она уже понимала, что есть вещи, которые ей неподвластны и неведомы, но которые важны для этого мира. И что мир этот слишком хрупкий, он может пойти трещинами от одного ненужного слова.

Выслушав длинный сбивчивый рассказ, бабушка поднялась и сказала:

– Ладно. Седые волосы твоей матери – на твоей совести. Но я рада, что ты жива, здорова и, кажется, даже поумнела.

Мия залилась краской.

– Как они? – спросила она тихо.

Бабушка помолчала.

– Ну… твой отец чуть не разнес полгорода. Я первый раз видела его в таком бешенстве, а я как-никак знаю его всю жизнь, все же я его мать. Сначала он бросился на ту поляну, где стояли их фургоны, но вас, конечно, уже и след простыл. Он побежал к наместнику. Тот развел руками. Хорошо еще, что они одноклассники и всегда ладили, а то представляю, каких слов он там наговорил сгоряча. Наконец он поостыл, и в его голову пришла счастливая мысль – спросить у меня.

Мия слушала, и почему-то, вопреки всякому здравому смыслу, ей хотелось улыбаться. Папа готов был разнести весь город из-за нее! Вот он какой – ее папа!

– Ну а потом… потом мы просто ждали. Ждали какой-нибудь весточки от тебя. Не много в моей жизни было таких мучительных дней. Но это был мне хороший урок, ведь все возвращается бумерангом. Потом пришла твоя открытка из Контакоры. И Марк поехал туда. Вернулся ни с чем. Опоздал он буквально на неделю. После открытки из Борна было понятно, что тебя уже не догнать. И этот месяц тишины… трудно это – ждать.

Бабушка смотрела на реку, и Мии уже не хотелось улыбаться. Она тайком вытерла слезы.

– Не знаю, видимо, твое письмо из Китового Уса потерялось по дороге, я его не получила. Но нашелся добрый человек – да благословенны будут его дни! – написал мне письмо, что девочка Мия жила у него на почте целую неделю, а потом ушла с агибами в Рионелу. И что он волнуется. Я тоже сразу заволновалась… потому что Рионела. Я в тот же день собралась в дорогу. Сказала об этом только твоей маме, отец бы отправился со мной или отправил кого-то из мальчиков, будто я нуждаюсь в няньках! Ладно, птичка, пойдем. У нас много дел.

Бабушка Гаррэт остановилась у двери старого дома на углу. Она погладила эту дверь, прежде чем постучать. На стук вышел мальчик лет десяти. Он ел красное яблоко и улыбнулся Мии.

– Здравствуй, – сказала бабушка, и Мия вдруг поняла, что та с трудом подбирает слова. Ее бабушка? С трудом подбирает слова? – Скажи… а есть дома кто-нибудь из взрослых?

– Маааам! – крикнул мальчишка и тут же скрылся в глубине дома. Бабушка шагнула за дверь, не дожидаясь приглашения.

В доме было тепло и уютно. Светлая гостиная, кухня, лестница на второй этаж…

– Вы что-то хотели? – Молодая женщина вытирала руки полотенцем.

– Я… – Бабушка кашлянула. – Скажите, не знаете ли вы… прежних хозяев дома? Тут жила Абелин Лесли…

– Она и сейчас здесь живет, вы кто ей будете? – И хозяйка жестом пригласила их в дом, в который они и так уже вошли.

Бабушка заметно пошатнулась. Мии даже пришлось подхватить ее.

– Она… жива?

– Да, еще да, но уже не встает и, знаете… ну, иногда путается в словах и… мы думаем, что-то с головой, вдруг начинает заговариваться, рассказывать нелепые вещи… – Хозяйка перешла на шепот: – Не всегда даже безопасные…

Вдруг она остановилась и внимательно оглядела их.

– А кем вы приходитесь Абелин?

– Я ее племянница, – проговорила бабушка. – Простите… я много лет не была здесь, волею судеб меня забросило в… далеко отсюда… я, честно говоря, не верила, что тетя жива, прошло столько лет…

– Да-да, она что-то говорила о маленькой Элоис… Так это вы? О, вы знаете, что Абелин в этом году исполняется девяносто лет? Сам наместник придет ее поздравлять как долгожителя Рионелы! Сюда, пожалуйста. – Она стала подниматься по лестнице. – Абелин продала нам этот дом уже давно, но с условием, что сама она останется здесь до своей смерти и мы позаботимся о ней. Бедняжка! Осталась совсем одна!

Хозяйка посмотрела на бабушку Гаррэт и неловко кашлянула.

– Знаете, ухаживать за стариками совсем не просто. Но она и сама знала это, уступила дом совсем даром… можно так сказать.

Хозяйка замолчала и нахмурилась, видимо жалея, что рассказывает все это. Но такая, видно, у нее была натура, она никак не могла удерживать слова и заговорила снова:

– Она сама захотела занять эту комнату, наверху. Не подумайте, что это мы сослали старушку на второй этаж. Мы все очень любим Абелин: и я, и мой муж, и дети.

Они остановились на лестничной площадке. С одной стороны была дверь, видимо, в комнату Абелин, с другой – окно в сад.

– Это была моя комната, – выдохнула бабушка и сжала руку Мии. – Позвольте, я…

– Да-да, конечно! Я только предупрежу ее, она такая грустная все время, бедняжечка, хорошо, что вы ее навестили…

Хозяйка отворила дверь и что-то защебетала там, внутри комнаты. Бабушка Гаррэт не двигалась.

– Пойдем, – потянула ее за руку Мия. – Пойдем, мы ведь за этим сюда пришли, да?

И она первая переступила порог.

Комната была небольшая, но светлая и очень уютная. У окна стоял столик, напротив него, вдоль стены, – кровать. На кровати лежала крохотная старушка, такая худенькая и маленькая, что Мия приняла ее поначалу за куклу. Мия тихо ойкнула, так больно бабушка сжала ее руку. Хозяйка дома еще что-то щебетала, но старушка вдруг сказала очень твердо, хрипловатым, но ясным и бодрым голосом:

– Тира, милая, можно я поговорю с этими славными девочками одна? Мы давно не виделись.

Хозяйка поджала губы, оборвав щебетание на полуслове, и вышла за дверь.

– Скорее всего, она будет подслушивать, Элоис, так что, если ты пришла доверить мне свою самую страшную тайну, садись поближе.