– Что с тобой?

– Ничего. Я будто перенеслась на сорок лет назад. И слышу это снова. Ничего, милая. Конечно, надо их спасти.

– Что ты слышишь снова?

– Слова твоего деда. Вот эти самые, про «спасти их всех». Именно это он мне и сказал.

– Ты мне расскажешь? – спросила Мия.

– Хорошо, но сначала… сначала мы навестим одного человека. Надеюсь, нас не выставят за дверь. Только все это – утром. А сейчас мне надо выспаться.

Они легли, но, кажется, обе только притворялись, что спят. Мия снова и снова переживала события сегодняшнего дня, особенно их поход к тете Абелин, и вспоминала бабушкино лицо, когда та узнала, что ее тетя еще жива.

Наутро бабушка велела одеться с особой тщательностью, даже выдала Мии перчатки, что было очень кстати, потому что дул сильный ветер и было холодно.

– В марте в Рионеле всегда так, – сказала бабушка, надевая теплый плащ. – Не самый приятный месяц.

«А в Хотталаре в марте уже тепло и цветут крокусы», – мелькнуло в голове у Мии, но она не стала говорить об этом бабушке, та явно была взволнована чем-то важным, предстоящим им сегодня.

Они вышли из гостиницы и даже наняли экипаж, который провез их через весь город, и Мия вдруг увидела, что город этот по-своему красивый, хоть и непривычно было, что в нем одинаковые дома и палисадники.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Туда, где ты слова не проронишь, если я тебя не попрошу, поняла? Это серьезно. Мы рискуем сейчас лишиться свободы и даже головы… но, как знать, может, обретем куда больше, чем я надеюсь.

Бабушка опять говорила загадками.

Экипаж остановился у огромного особняка, у дверей которого стоял важный человек в черно-золотом костюме. Бабушка хмыкнула и поднялась по ступенькам прямо к нему.

– Вам назначено? – спросил ее человек в черно-золотом.

– Нет, но передайте госпоже Катрине, что я пришла вернуть ей куклу.

Черно-золотой человек невозмутимо кивнул и ушел в дом, оставив их перед закрытой дверью.

– Глупость, Трусость, Равнодушие, – пробормотала бабушка, покачав головой, и обратилась к Мии: – Помни: ни слова.

– Да.

– Даже если тебя будет разрывать изнутри.

– Да. Я поняла, бабушка, я не болтушка, ты же знаешь!

– Да уж, – улыбнулась бабушка, но улыбка вышла нервной.

Дверь открылась, и их пригласили внутрь. Огромный холл и великолепная лестница, устланная коврами, хрустальные люстры, цветы в напольных вазах, окна во всю стену. Бабушка улыбалась.

– Узнаю ее мечты.

Их пригласили подняться по лестнице:

– Госпожа Рэнкот примет вас в личном кабинете.

– Какая честь, – поклонилась бабушка, не скрывая насмешки. Впрочем, черно-золотой человек не заметил ее или не подал вида.

Личный кабинет госпожи Рэнкот был на удивление маленьким и скромно обставленным, но очень уютным. Письменный стол, диванчик, пара кресел, арфа. И окно во всю стену. На диванчике сидела худая невысокая женщина, уже старая, но очень красивая, в роскошном платье и с замысловатой прической. Они с бабушкой не сводили друг с друга глаз.

– Госпожа Рэнкот, простите, что побеспокоила вас в столь ранний час, – с улыбкой сказала бабушка, и Мия с ужасом вдруг увидела, как по щеке госпожи Рэнкот ползет слеза. Бабушка закусила губу. Казалось, она тоже сейчас заплачет.

Мия начала понимать, куда они пришли.

– Элоис… погоди, дай мне собраться с силами, а потом я задушу тебя собственными руками на глазах этой милой девочки, вытряхну твои внутренности и дам их склевать воронам!

– Ну-ну, моя дорогая, не надо так остро реагировать! Тем более при детях! И вдруг слуги подслушивают?

– Ты думаешь, я идиотка? Услышав про куклу, я просто так пригласила тебя в свой личный кабинет? Да никто, кроме мужа, сюда вообще не заходит! Еще придется придумать, почему я пустила вас! Вечно ты задаешь мне невыполнимые задачи!

– О, для тебя нет невыполнимых задач, Катрина, уж я-то знаю!

С этими словами бабушка села на диванчик рядом с Катриной, взяла ее за руки и заговорила так проникновенно, что Мии показалось, что это сон. Никогда в жизни она не слышала, чтобы бабушка так разговаривала… Разве что с тетей Абелин.

– У меня к тебе важная просьба. Моя внучка, вот эта, что застыла у дверей, попала в ваш приют. Даже не спрашивай меня, как эта бестия проникла в Рионелу, я тут ни при чем. Она сбежала с агибами, шлялась по всему… в общем, по всему миру, и поверь, если бы не один добрый человек, написавший мне письмо, в котором рассказал, куда она направилась, мы бы с тобой никогда и не встретились. Но зов крови сильнее любых границ, ты же знаешь… У тебя есть дети?

– Нет. Но продолжай, я могу представить, о чем ты, поверь, мне тоже знакомы родственные чувства.

– Она попала в ваш приют, где, по ее рассказам, их жизнь состоит из сплошных унижений и скорби. Ее я, конечно, забираю домой, но что делать с остальными несчастными детьми?

– И что же?

– Им даже не разрешают выходить на воздух, Катрина! Даже малышам! Надо дать им свободу!

– И куда мы их денем? Запишешь своими внуками? – Госпожа Рэнкот неприятно засмеялась.

– Ты забыла, что я страшно, просто неприлично богата. Куда, как ты думаешь, мы дели всех детей Северных холмов?

– Я не знаю! – взорвалась госпожа Рэнкот, оттолкнула бабушкины руки и вскочила с диванчика. – Не знаю и знать не хочу! Мне хватило тогда! Я страху натерпелась такого, что за всю жизнь отойти не могу! Каждый день мне казалось, что вот-вот меня арестуют! Я и замуж-то за прокурора вышла, потому что думала, что так безопаснее, так меня не тронут… И вот опять являешься ты! И почему за сорок пять лет твои просьбы не стали разнообразнее?

Она рухнула на диван и стукнула кулачком бабушку в плечо.

– Хоть бы весточку! Хоть бы дохлую открыточку! За все эти годы! Ни слова! Я думала, вы утонули, думала, вас поймали и убили на месте!

– Я хотела! Катрина, я правда хотела! Я отправила вам с тетей кучу открыток, писем и подарков! Но это же Рионела! Все до одного вернулись назад с пометкой: «Такого адреса не существует».

Мия метнула в бабушку быстрый взгляд, и бабушка поймала его. Она снова взяла руку своей подруги, нежно похлопала по ней.

– Мне повезло лишь однажды. У моего дома на берегу моря, там, в Хотталаре, разбилась лодка. Все выжили, попросились переночевать. Моему сыну было тогда уже лет восемь, кажется… Я их пустила. Они оказались контрабандистами, торгующими с вольными островами. Я продала им новую лодку с условием, что они отвезут в Рионелу открытку. Выплыть они должны были до рассвета, а открытка у меня была только одна. Я написала адрес тети, прости.