Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А имя помнишь?
— Кара. Вроде бы, — горько усмехнулась девушка. — Жанетта хотела, чтобы я стала ей целиком и полностью, но имя из моих воспоминаний стереть не могла… — Она набрала в грудь воздуха и заявила: — В Шабаш вернуться я уже не могу.
Кара, видимо, собиралась объяснить, почему, но Джон прервал её:
— И как ты докажешь то, что всё сказанное тобой — правда?
Вопрос был жёсткий, даже, пожалуй, жестокий, но он не мог позволить себе допустить хоть каплю слабости. Если она и правда ни в чём не повинная девушка, ставшая жертвой безумной колдуньи, она, пожалуй, сможет ему простить это недоверие. А если это ложь и перед ним настоящая Жанетта, притворяющаяся, лгущая и пытающаяся выдавить из него жалость и сострадание… С ней уж точно стоит быть осторожным, а от его жестокости ей наверняка никакого вреда не будет.
— Я не могу это никак доказать, — развела руками гостья. — Но я помню всё, что происходило со мной, когда Жанетта мной управляла, и я… я видела смерть Элет. — Ей приходилось брать паузы, чтобы прокашляться. — Мне… мне очень жаль.
— Не говори о ней, — приказал Джон, с трудом подавляя желание направить лезвие кинжала то ли на её горло, то ли в своё собственное сердце. — Ты её не спасла, хотя могла бы.
— Это была не я, — в который раз повторила гостья с отчаянием в глазах.
Вдруг она снова закашляла, куда сильнее, чем прежде, сжала горло двумя руками, и Джон даже испугался — уж не чахотка ли у неё? Тогда её тем более надо выгнать прочь, чтобы не заразила весь замок… Однако что-то помешало ему сделать это прямо сейчас. Он бросил кинжал на стол, быстро приблизился к двери, отворил её и выкрикнул во тьму коридора:
— Таннер! Таннер, где тебя черти носят? Скорее зови сюда лекаря.
* * *
Лекарь смотрел на Джона с укором. Это был не старый ещё монах, начавший службу в Резерфорде не столь давно и пока не взявший в толк, что подчиняться теперь должен власти не только церковной, но и светской. Однако Джон понимал, что укор его справедлив.
Лекарь, которого в монахи постригли под именем брат Джереми, велел уложить девушку в тёплую постель, принёс травы, настойки и согревающий компресс, а также предложил служанкам пожертвовать пару шерстяных шалей. Жанетта… или Кара, неважно, выглядела откровенно плохо — лишь укладывая её в постель, Джон заметил, насколько исхудавшей и вымотавшейся она была. Под глазами её пролегли тёмные круги, щёки впали; девушка то и дело кусала губы — видимо, от боли, которую вызывали в горле приступы кашля.
Он сам снял с неё сырой плащ, с платьем она кое-как справилась самостоятельно; осталась в одной не успевшей промокнуть серой камизе, закуталась в одеяло и принесённые служанками шали. Однако он понял, что запасные вещи гостье ещё, возможно, пригодятся, и оставил в комнате старое платье сестры — из тёмно-зелёной шерсти, с жёлтой отделкой на рукавах, — которое Анна обычно носила с широким кожаным поясом. Пояс Джон так и не нашёл, и это отчего-то отозвалось в его сердце странной болью.
Лекарь тем временем продолжал копошиться над Карой.
— Простуда, переутомление… — бормотал он. — Девочка, как давно ты спала?
— Прошлой ночью поспала часа четыре, — слабо отозвалась она, делая несмелый глоток горячего травяного отвара.
Джону стало любопытно, где она провела весь этот год, на какие деньги жила, ела, где спала и что вообще с ней происходило, но он понял, что расспрашивать сейчас не стоит.
— А кто это, сэр? — поинтересовался у него Таннер тихим голосом, пока Кара отвечала на, несомненно, важные расспросы лекаря.
— Да так, знакомая, — отмахнулся Джон, — старая, но не очень хорошая. Запомнит теперь мою доброту, — ухмыльнулся он, прекрасно зная, что глаза его вовсе не смеялись.
Из головы не выходил рассказ Кары — странный, вызывающий сомнения, сбивчивый и несколько нелогичный… Он не знал, верить ей или нет. Старая ведьма была вполне способна на такое — подчинить себе разум человека, завладеть его сознанием… С неё станется. Однако если она так хотела, чтобы Элет присоединилась к ней в её войне, то почему просто не применила то же заклинание? Джон не сильно разбирался в магических тонкостях, а его покойная подруга была не столь опытной ведьмой, чтобы посвящать его, и посему он решил, что об этом судить не может.
Хорошо, но где всё-таки находилась эта несчастная девушка целый год? Сколько она собиралась из того праха, в которое превратилось её тело после встречи с лезвием меча?
И главное, у неё не было никаких доказательств, кроме, возможно, неискренних сожалений о смерти Элет.
— Хорошо, а теперь отдыхай, — ласково улыбнулся Джереми — ласковее, чем эта девчонка заслуживала. — Если почувствуешь себя хуже, дай знать. Вообще, в любом случае зови. А вы, сэр, пожалуйста, — обратился вдруг лекарь к Джону, выпрямляясь и расправляя плечи, будто пытаясь стать важнее и увереннее в собственных глазах, — будьте с ней внимательнее. Девочка не заслужила вашего равнодушия, видит Бог, не заслужила.
Джон лишь закатил глаза и кивком головы отпустил лекаря. Таннер тоже ушёл, оставляя Джона наедине с таинственной гостьей. Та продолжала смотреть на него со страхом и отчаянием в глазах, всё ещё умоляя его поверить одним лишь взглядом. Но Джон не мог. Не мог поверить просто так, на слово. Ему нужно было хоть какое-то доказательство, но Кара предоставить их не могла.
И что же им обоим делать?
— Как ты оказалась здесь? И вообще, где была всё это время? Не в лесу же ты жила… — поинтересовался Джон, присаживаясь на край кровати в изножье.
— Ветра принесли те горстки пепла, в которые превратилось моё тело после столкновения с мечом, в замок Конвей, — отозвалась Кара, отпивая из большой деревянной кружки. Девушка наконец чуть разрумянилась и даже повеселела, перестав быть похожей на покойницу.
— Какой замок?
— Конвей, это к северу отсюда… Он раньше принадлежал Шабашу, да и сейчас тоже принадлежит, хотя там, кроме одной башни и полуразвалившейся стены, ничего не осталось. Однако это место до сих пор ограждено магией от всех обычных людей. После восстановления из праха, — Кара горько ухмыльнулась и снова закашлялась, сильнее сжимая кружку, — которое заняло несколько месяцев, мне сначала не хотелось ни есть, ни пить. Но потом я заставляла себя набирать воду в ключе неподалёку, нашла в подвалах разные запасы еды… — Она попыталась