Прежде всего яхочу, чтобы сестра сбратом были заинтересованы жить хорошо инеощущали себя брошенными.

Ясмотрел налучащиеся радостью лица, наразвевающиеся наветру волосы итрепещущие банты ичувствовал, что счастливы все без исключения. Так счастливы, что ихсчастье можно консервировать вбанки ираздавать депрессивным. Учителя радовались больше детей. Будучи школьником, поглощенный своими эмоциями, яэтого незамечал, потому что вдетстве видел вних нелюдей, аковарных угнетателей, которые только иищут способ над нами поиздеваться.

После того, как линейка закончилась, ивсе начали расходиться, комне подошла наша классная, Елена Анатольевна, ипроговорила:

—Мартынов, тебя зачем-то хочет видеть директор.

Прошлый Павлик оцепенел быотужаса: сам злобный Дрэк зовет наковер! Будет брызгать слюной илупить дипломатом! Янынешний лишь мысленно улыбнулся. Это будет забавное зрелище.

Учителя расходились, навьюченные пионами исиренью, иблагоухающие, как тецветы. Некоторые несли домой пакеты сконфетами и, если совсем повезет— скофе.

Директор должен был покидать корабль последним, потому долго беседовал сзавучихой, держа еецветы. Наконец прервался, откланялся, вернул букеты изасеменил ксебе. Онбыл похож натролля: маленький, лысенький, кривоногий, сбольшим бородавчатым носом.

Янаправился следом. Можно, конечно, его проигнорировать: удетей гораздо больше прав, чем кажется, ивыжить кого-то изшколы нетак-то просто. Нозачем ссориться, когда можно дружить?

Возле его кабинета меня настиг Борис. Ядолжен был продать Вейдеров Райко иотдать ему деньги.

Вейдеров было два навыбор.

—Ну, как? Какой ему понравился?— выпалил он, иязаметил царапину исиняк унего нащеке, ноуточнять, откуда они, нестал.

—Оба,— улыбнулся я, достал изкармана двести рублей.— Первый твой гонорар. Иди, пропей. Аменя Дрэк вызвал. Хочешь— послушай, как орать будет. Когда кровь из-под двери потечет, зови людей.

Борька, поначалу слушавший внимательно, отмахнулся.

—Данутебя!

—Что купишь?

Онзадумался. Богатство невеликое. Можно купить два пирожных исхомячить водно лицо… Япредложил:

—Адавай скинемся иполяну накроем? Я, ты, Илья, Наташа. Может, еще кто захочет. Мишка твой пусть приходит.

Все братец, учись делиться!

—Когда?— Боря радостно подпрыгнул, как спущенный сцепи щенок.

—Надо состальными посоветоваться. Мыжнарыбалке все время. Тысклассом вкино? Или куда?

Онпогрустнел.

—Лучше тебя дождусь. Нипуха!

Унего, как иуменя, нескладывались отношения содноклассниками.

—НиВинни Пуха!— скаламбурил яипостучался вкабинет директора.

Изнутри донеслось зычное «Да»— ияраспахнул дверь.

—Можно, Геннадий Константинович?

Ондернулся, закрывая дверцу шкафа, где сам бог велел двадцать пятого мая держать бутылочку коньяка. Наменя дохнуло спиртным. Вкабинете обстановка была, словно сюда зашли семидесятые датак иостались, только портрет Ленина настену забыли повесить.

—Поздравляю сокончанием учебного года,— проговорил я, прошел кстолу, подвинул ксебе стул.— Можно присесть?

—Конечно. Ачего это тытак странно меня поздравил?— удивился директор.

—Нупонятно же: отпуск. Проведете время ссемьей, ненадо онас, оболтусах, переживать.

Онбеззвучно засмеялся ишутя погрозил пальцем.

—Так чего звали, Геннадий Константинович? Из-за вчерашней драки? Извините, неуспел квам, оказался чуть занят.

—Отом иразговор. Отом, чем тыбыл занят.

Онсел застол, потянул ксебе какую-то грамоту врамке изастеклом, лежащую лицевой стороной вниз. Это что же, оннебудет орать? Язря пришел?

—Сегодня приходил начальник отделения милиции. Выразил благодарность завоспитание Мартынова Павла Романовича, который водиночку предотвратил ограбление квартиры ипомог опергруппе задержать преступников. Держи, заслужил!

Директор отдал мне грамоту. Это была благодарность запроявленную сознательность при задержании лиц, совершающих преступление. Спечатью иличной подписью начальника отделения.

—Участковый настаивал, чтобы вручить тебе это налинейке. Нояподумал, что населенный пункт унас специфический, иэто непоспособствует росту твоего авторитета.

—Огромное вам спасибо, Геннадий Константинович!

Будь мне четырнадцать лет, ярасстроился бы, что меня лишили минуты славы. Носейчас понимал, что это еще больше озлобило быместную гопоту инавсегда прилепило быярлык «ментеныш».

—Еще было обещано выделить тебе путевку наавгуст вдетский лагерь.

—Это здорово, нолетом япланирую работать ипомогать родителям. Путевку можно перепоручить брату?

—Без понятия,— пожал плечами онистоской посмотрел нашкаф: коньяк манил его снепреодолимой силой.

—Иотдельное спасибо, что вручили грамоту здесь. Выиправда онас заботитесь.

Дрэк просиял, пожелал хорошо провести лето исовершить новые героические поступки. Яему пожелал погоды вдоме, здоровья иновых впечатлений. Натом иразошлись.

Открыв дверь, ячуть непришиб подслушивающих Бориса иИлью.

—Что онговорил?— спросил брат, ядал ему благодарность, онвытаращился нанее восторженно.— Вот это да!

Илья прочел ееищелкнул языком.

—Еще путевку влагерь пообещали. Если выгорит, тыпоедешь.— Яхлопнул Бориса поплечу.

Меня мысль оподобном отдыхе всегда вгоняла вужас: ходить строем, далеко незаплывать, дрыхнуть вобед. Если иехать туда, тотолько чтобы скинуть вес— соснабжением было неочень, идети часто жили впроголодь. Носменя уже итак штаны спадали, скоро буду стройным, как иподобает парню моего возраста. Зато Борис олагере всегда мечтал, вот пусть онипорадуется.

—Так что, мыпраздновать будем?— спросил Борис.

—Праздновать?— удивился Илья.— Нарыбалку сегодня лучше неидти— ветрено.

—Нуда, как взрослые! Пойдем нанашу поляну, купим вкусностей, газировки или «Инвайта», возьмем дартс,— просиял брат.— Иобмоем, что тытеперь дядя Степа.

—Мелковат для него,— усмехнулся я.

—Ипотренируемся! Тыуже можешь? Голова прошла?— спросил Илья.

—Давроде. Если разболится, просто вас погоняю. Атозадесять дней дважды прилетело, ажмозги наместо встали. Домой только сгоняю заспортивной формой. Кстати, Наташка где?— спросил яуБори.

—Склассом,— ответил он.

—Еще Димоны хотели натренировку,— напомнил Илья.

—Так позови их. Телефоны-то уних дома есть. Или они тоже склассом?

—Не, дома. Хорошо, позову.

—Амне Мишку пригласить можно ж, да?— уточнил Борис.