Пока я пытаюсь унять колотящееся в груди сердце, задняя дверь распахивается, и оттуда выскакивает Оля. Даже не взглянув на меня, кидается в лес, который окружает трассу. Я хорошо ее вижу, потому что малышка одета в домашний бежевый костюм, на кофте которого на всю спину красуется львица из мелких камней. Выгребаю все деньги из портмоне и впихиваю в руки водиле.

— Извини, батя, нет времени. С женой поругался, пойду возвращать беглянку.

Тот опускает взгляд на руки, в которых лежат мятые купюры, разворачивается и идет к машине, что-то бурча о семейных разборках.

Бросаюсь за Олей в лес. Метрах в пятидесяти замечаю отблески. Ускоряюсь и вижу, как она бежит, быстро перебирая ногами. Лес начинает редеть, Оля несется уже по полю с сухой травой. Падает, поднимается и, оглянувшись, снова бежит. На улице светит полная луна, поэтому девушка как на ладони. Слегка замедляюсь и даю нам обоим время выдохнуть скопившееся напряжение. Когда ее шаги замедляются, делаю рывок вперед и прижимаю к себе хрупкую фигуру.

Оля начинает вырываться и кричать. Перехватываю удобнее малышку, прижимаю к себе и жду, когда немного успокоиться. Сам тем временем зарываюсь лицом в ее волосы и глубоко дышу, заполняя легкие ароматом вишни.

— Ну, всё. Хватит, маленькая. Давай успокоимся и я тебе всё объясню, — пытаюсь поймать её взгляд и успокаивающе глажу по волосам.

Внезапно грудь простреливает резкой болью: эта мелкая зараза укусила меня! Прижимаю ее голову щекой к груди. С молчаливой решимостью просто стою и жду. Сейчас, похоже, ей объяснять что-либо нет никакого смысла, всё равно не услышит. Зато Оля не стесняется в выражениях:

— Пусти меня! Урод! Ненавижу тебя! Пусти! Уголовник! Я посажу тебя, обещаю! Расскажу обо всем, что ты сделал! Только и можешь беззащитных женщин обижать! Слабак! Трус! Ненавижу!

Сцепив зубы, молча слушаю, хотя внутри зарождается гремучая смесь злости, раздражения и адреналина — еще толком не остыл от встречи с наркоманкой. Стараюсь держать себя в руках. Подхватываю Олю на руки и разворачиваюсь в обратном направлении. Она извивается как змея у меня в руках и продолжает сыпать ядом.

— Отпусти меня, зверюга! У тебя нет никакого права так поступать со мной! Я тебя ненавижу! Подонок! Отпусти, я сказала! Я всё равно сбегу! И посажу тебя! Клянусь тебе! Слышишь?

Иду упорно по лесу и думаю, что мне предстоит. Эта фурия теперь вообще к себе не подпустит. Хотя я только ради нее и отдал ту тварь в полицию. Чтобы всё по закону, мать его, было. Чтобы не мараться в грязи. Хотелось чище, что ли, рядом с ней стать.

Выхожу из леса и иду к машине. Оля вырывается пуще прежнего. Открываю багажник, укладываю ее животом на мягкую обшивку, так, чтобы ноги не касались асфальта. Кладу ладонь между лопаток, прижимаю Олю слегка грудью к внутренней обивке багажника. Второй рукой тянусь к веревке. Видя всё это, она начинает материться и дергать ногами, пытаясь задеть меня.

— Не смей этого делать! Слышишь? Ты жалкий говнюк! Подонок!

Ух, какие слова плохие знает, даже меня впечатляет ее богатый словарный запас. Осторожно завожу ее руки назад и связываю запястья, проверяю, чтобы не слишком туго. Оля затихает и как-то резко расслабляется. Взволнованно оглядываю девушку. Наклоняюсь и убираю растрепанные волосы в сторону, пытаясь рассмотреть ее лицо. В следующий миг мне в глаза летит смачный плевок. Замираю на месте, до конца не веря в происходящее.

Вот зараза белобрысая!

Отшатываюсь резко назад и вытираю лицо рукавом рубашки. Чувствую, что начинаю звереть. Отхожу от греха подальше, достаю сигареты и закуриваю. Оля полулежит, сверля меня убийственным взглядом. Не выдохлась еще, точно будет продолжение. Скольжу глазами по телу. В какой интересной позе она находится. Взгляд застывает на оттопыренной попке.

— Даже думать не смей, животное! — слышу шипение кобры, которая не сводит с меня уже крайне настороженного взгляда.

Усмехаюсь в открытую и глубже затягиваюсь, откровенно любуясь своей нимфой. А руки так и чешутся пройтись по круглым ягодицам. Я взведен до предела, боюсь не сдержаться и трахнуть ее прямо здесь, на трассе, связанную, такую доступную.

Наказать за побег, крайне плохие слова и плевок. И за то, что заставила меня испытать сковывающий душу страх. Перевернула всё мое нутро.

Затягиваюсь в последний раз и выбрасываю окурок. Подхожу к ней и наклоняюсь, накрывая собой. Оля замирает, попой прекрасно ощущая, что ругаться со мной сейчас явно не стоит. Убираю непослушную белокурую прядь с лица и провожу губами по мягкой щеке. Целую уголок упрямо поджатых губ.

— Эта женщина сейчас находится в полиции и дает признательные показания, потому что убила моего брата. Она цела и невредима.

Провожу руками по женскому телу, с удовольствием отмечая легкую дрожь; обхватив бедра, вжимаюсь пахом в упругую попку.

С её губ слетает едва слышный стон, дыхание учащается. Крепко зажмурив глаза, прикусывает нижнюю губку и ёрзает подо мной.

— Тебя дома тоже ждут познавательные приключения за очень острый язычок, — шепчу на ушко, с упоением глядя как взволнованно проводит языком по сочным губам.

Толкаюсь бедрами сильнее, чтобы хорошо прочувствовала: сегодня точно не отвертится. Потому что я уже твердо понял: по-другому мы разве что к старости, наконец, переспим.

Глава 14

Ольга

Запихнув меня на заднее сиденье машины, громко хлопает дверью. Господи, он злой как черт. Ну, вот зачем я в него плюнула? Сейчас я очень жалею об этом вопиющем поступке.

Садится за руль, и машина срывается с места так резко, что меня вжимает в сиденье. Тянется рукой к зеркалу заднего вида и опускает его, чтобы видеть меня, потому что я полулежу, связанная.

Сердце бьется с запредельной скоростью, мужской взгляд и многообещающая ухмылка явно указывают на то, что меня ждет, стоит доехать до дома.

Когда Макар сказал, что та девушка находится в полиции, я думала, потеряю сознание от облегчения. А потом от страха, потому что оценила, чем он упирался мне в зад, и как врач с уверенностью заявляю: в меня эта штуковина не влезет.

Еще и наговорила кучу всего. А что я должна была подумать, увидев ту же комнату, где меня избивали? Толпу мужиков и сжавшуюся молодую женщину у стены? Еще и про охоту такие страшные вещи говорил. То, что ту женщину вывели, я видела и про полицию что-то слышала, прячась в кустах у соседнего дома.

Кидаю взгляд на Макара, который, сосредоточившись на дороге, уверенно ведет