Если собираетесь выспаться, ни в коем случае не отправляйте паутинку родным! Ответ может свалиться на голову, когда вы, счастливая и довольная, видите третий сон.

Сев на кровати, я сняла с лица клубок из светлой паутины, хлопнула в ладоши, зажигая свет. Покрутила в пальцах пустотелый шарик размером с небольшое яблоко, напоминающий детскую поделку из переплетенных ниток. На чары тетушка не поскупилась!

Отыскав под печатями конец паутинки, я откинулась на подушку и сжала пальцами нить. В голове тут же зазвучал радостный голос тети Миранды. Вначале шли поздравления непонятно с чем. Затем Миранда долго и путано размышляла о Брендане. Какой он удобный. Во всех отношениях. И даже то, что у него случаются загулы и он неожиданно исчезает из дома, тоже оказалось достоинством. Ибо в будущем его ветреность позволит мне давить на его совесть и получать то, что хочу.

Тетя в своем репертуаре! Давить можно, ага. Только сначала найти надо, на что! Где она у Брендана совесть разглядела? Нет ее, в детстве еще отвалилась. И вообще, ни на что я давить не собираюсь. Пусть ходит недавленый. Вдалеке. Очень вдалеке. Как только кольцо вернет!

Потом шли инструкции «о некоторых женских хитростях». Вот тогда я поняла, что такое настоящее смущение, когда хочется сжечь, закопать, отправить к демонам паутинку. Миранда весело объясняла, как не допустить суженого до тела. А если уж допустила, какие целительские средства принять. Сгорая от стыда, я дернула за нить и потянула быстрее, еще быстрее, пока голос тетушки не превратился в пронзительный писк.

В конце тетушка желала мне удачи и просила посылать паутинки почаще, а еще лучше – приезжать в гости, она жутко соскучилась. На душе стало тепло и немножко грустно. Ведь тетя – единственное, что связывало меня с тем временем, когда мама была жива. Ну а то, что наши взгляды на многое не совпадают… Да и ладно.

Спать расхотелось. Покосившись на часы, я решила, что и пытаться не стоит. Пока уснешь, уже вставать. Выбравшись из-под одеяла, я довольно поправила чистую ночную сорочку на тонких бретелях, в которую вчера превратила платье.

Подарок мары на самом деле принимал любой вид – стоило только пожелать. И грязь с него исчезала – ткань была кристально чистой, приятно пахла.

Зевая, я сходила в ванную. Умылась, причесалась. Собрала волосы на затылке, заколола Волдемаровым гребнем и веточкой мары. Зажмурилась, представляя вместо симпатичной тонкой сорочки рабочее платье зеленого цвета. Ничего лишнего: рукав до локтя, юбка ниже колена, вырез лодочкой. Ткань легкая-легкая, ведь сегодня мне предстояло много времени провести у горячего котла.

Платье послушно изменилось. Я покрутилась у зеркала и направилась на кухню. В холле затормозила у аквариума – личинки заметно подросли и сейчас напоминали крупных головастиков. Но, в отличие от безобидных обитателей водоемов, зубы у наших красавцев торчали, точно у заправских пираний. Интересно, что из них вырастет? Явно нечто прожорливое.

На кухне было тихо и пусто. Еще бы. Шесть утра! Я отыскала хлеб и варенье, сделала бутерброд, заварила чай и быстро перекусила.

– Волдемар, – позвала я.

Дворецкий не откликнулся.

– Туя?

– А-а-а? – Сонная домовичка высунулась из стены.

– Где Волдемар?

– По делам улетел. Хозяин ему вчера столько поручений навыдавал – еще и на сегодня осталось. – Она смачно зевнула, прикрыв рот мохнатой ладошкой, и с любопытством спросила: – А что?

– Проследи, пожалуйста, чтоб его ненароком к сараю не понесло…

– Сделаю, – хихикнула Туя и вновь исчезла в стене.

А я пошла за помощниками. Скелеты стояли на изготовку у двери комнаты и тоскливо глядели на будильник.

Увидев меня, обрадованно защелкали. До домика в саду наш бравый отряд добрался в рекордные сроки, и мы тут же приступили к работе.

Сделать мыло просто. Просеять золу, смочить и перемешать, пока не получится однородная масса. Сделать выемку и насыпать туда извести. Когда она превратится в мелкий порошок, присыпать золой. Полить водой и дать настояться. Это мы сделали вчера.

– Аккуратно! – командовала я.

Скелеты осторожно сливали получившуюся жидкость, щелок. Первый и Второй поторопились наклонить кастрюлю с заготовленной массой, щелок громко хлюпнул, и Третий чуть не выронил из костлявых рук котелок. Все трое виновато обернулись ко мне.

– Да ладно, я тоже нервничаю! – улыбнулась я.

Сцедив весь щелок, мы снова облили золу водой, слили более слабый щелок. И приступили к варке.

Водрузили котел с крепким щелоком на треногу, активировали кристаллы. Когда раствор нагрелся, отправили туда очищенное от шкуры и нарезанное сало. Долго кипятили его, подливая слабый раствор от второго обливания золы.

Периодически я делала пробу «на стекло» – капала на осколок бутылки, который скелеты нашли на одной из клумб. Когда прозрачная масса стала клейкой, пришла очередь соли.

И тут я поняла, что у нас нет деревянных ящиков и полотна. Забыла совсем! Все же тетушка редко делала мыло из золы и прочих подручных средств.

Бросить котел я не могла, за нужным инвентарем отправились паутинка и два скелета. Вернулись Первый и Второй с горой ящиков и рулоном мешковины.

Вычерпав ядровое мыло и щелок, я снова поместила первое в котел. И опять проварила с более концентрированным щелоком, посолила. Наполнила получившейся массой ящики, выложенные изнутри мешковиной, и довольно вздохнула. Вскоре невнятная на вид масса застынет, и получится отличное твердое мыло. Никогда не приходилось варить столько и сразу! Тетя делала небольшие партии.

Я переставила артефакт-ускоритель с одного ящика на другой, позвала Третьего, объяснила, что нужно перевернуть первый ящик на ткань. Скелет послушно выполнил. Замер с освободившимся ящиком в руках, глядя на ровный большой кусок красивого бежево-коричневого цвета. Первый и Второй забыли о кастрюлях, которые усердно мыли, и обернулись к нам.

– Нет, еще не готово, нужно разрезать и высушить, – пояснила я, беря нож.

Аккуратно разделив пласт на кусочки, я попросила скелеты вынести его на воздух. Для этого вполне подошло крыльцо. Оставив Первого стеречь сохнущее мыло, я вернулась ко второму ящику.

Мы с Третьим как раз переворачивали его на ткань, когда из стены осторожно выглянула Туя.

– Я покушать принесла, обед уже скоро, а ты не ела толком. – Домовичка выставила на пол корзинку.

Из стены выйти не рискнула. Надо же, лабораторий боится, а мне обед принесла… Я растроганно шмыгнула носом.

– Или ты у нас на диете? – строго спросила Туя.

– Ага, на мыльной, – улыбнулась я. И снова шмыгнула носом. – Спасибо большое, Туя. Сейчас дорежу и перекушу.

– Не за что! – расплылась в улыбке домовичка и заговорщицки прошептала: – Вы тут давайте побыстрее. Волдемар вернулся, ищет этих… – она с опаской покосилась на Второго, натирающего пустой котел, – своих верноподданных. Устала ему зубы заговаривать.