Никита захохотал. Артём же просто кивнул и продолжил следить за дорогой. Ненормальный.

Оборачиваюсь к Никитке. Хоть он меня поддержит или их фамилия — это заразно?

— Никит, что это было!?

Мальчишка пожимает плечами, сверкая папиной улыбкой.

— Мы просто только с обследования...

— Обследования?

Замечаю кивок Артёма, что всё также погружен в белую мерцающую линию впереди.

— Угу, и папа рад о-о-очень, что у меня почти ничего не нашли...

— Почти? Где?

Отмахивается.

— Никит...

Артём обрывает.

— Никитос, что ты её пугаешь? Она теперь весь вечер дрожжать будет. Да, Светик?

И посмотрел так... Многозначительно. Мол, знает он от чего, почувствовал, как меня дёрнуло от его прикосновения.

Что с ним делать-то таким ужасным? Любить? Его? Будто у меня был выбор.

— Кстати, а едем-то мы куда?

Рашевский младший всплеснул руками и гордо заявил:

— На каток! У меня там сегодня ре-пе-ти-ция.

Благими намерениями. Непонятой проверкой

Лучик Света на льду

Не каталась на коньках лет 15. И даже страшно подумать, что будет, если вдруг сегодня придется.

Нерешительно выползаю из машины, что остаётся на подземной парковке Ледовой Арены, которую построили лет 5 назад, и с тех пор словно ничего и не изменилось.

Да, вспомнила, я же была здесь с детьми как-то раз на первые зимние катания, грелась в теплушке и распивала горячий чай с женщиной, что этот лёд, собственно, и укатывает. Заодно узнала, что из долгостроя неподалёку тогда решили выстроить спортивную школу... Здание снесли подчистую, нашли спонсоров и правда же выстроили её... Краса города.

Только заметила, что мужчины вдруг оба замерли и обернулись ко мне.

— Свет, — начал Никита. — Папа тебе поможет, ты не бойся!

Так заметно? И хочется возразить, но я глупо киваю, думая, что всё моё недовольство будет не к месту.

Беру себя в руки, торопясь к этим "джентльменам".

Поднимаемся по лестницам, выходя на дополнительный каток с какими-то дверями.

— Там 2-е раздевалки, а там инвентарная, а там туалет, а там буфет, а там трибуны, ой, ещё мастерская... А там далеко тренерская и судейская, а там ещё sound... — Никита крутится юлой, показывая в разные направления. — Ну, всё, я побежал! Сейчас тренер уже выйдет...

И также стремительно скрылся за одной из дверей. Поразительно! Даже дополнительный зал впечатляет своими размерами.

Наконец налюбовавшись бескрайним пространством, решаюсь обернуться и спросить план дальнейших действий, как вдруг замечаю Артёма уже на той стороне. И куда он? Что там? Такой быстрый.

Присаживаюсь в первое попавшееся кресло, вслушиваясь в мимолетную тишину. Где-то далеко шумит какой-то станок, словно что-то шлифуя. Снова оглядываюсь, но кроме пустых кресел не замечаю ничего. Ну, разве что свет в комнате на той стороне, что Никита назвал "sound".

Так пусто здесь. Ни техники, ничего. Даже никого не видно. Неужели сейчас нет занятий? Или Никита... Занимается совсем один? Артём может себе такое позволить? Им двоим не одиноко? А тренер? Что это за спорт? Точно не излишне контактный хоккей, тогда...

Одиночное фигурное катание? Серьёзно?

Поразительно... Даже не думала, что он вообще чем-то увлечён. А судя по блеску в глазах, это же точно страсть.

Как он катается? А если упадёт, что делать?

Интересно, получается? Помню, как мне лет в 7-ь сказали, что великой балерины из меня не выйдет, костями не вышла. А тут? Есть такое? Хотя внешне он очень симпатично сложен для своих 8-и лет.

Вздрагиваю, вдруг встречаясь взглядом с его отцом. Да что ж я сегодня так теряюсь... Спать надо было ночью, а не слушать отголоски чужих поступков... Интересно, Нина в порядке?

Артём улыбается, оказавшись совсем близко. И я уже хочу возмутиться, что кататься точно не буду, но он вдруг приседает напротив, кладёт коньки рядом и произносит, тихонечко коснувшись моей правой.

— Надеюсь, с размером угадал.

Держу изо всех сил глупую улыбку и отвожу вдруг заслезившиеся глаза. Уф, это что!? Что за реакция такая?

До кучи начинаю дрожать, вцепляясь ногтями в собственный кулак, пока он снимает балетку, бросает на пол и проводит ладонью по лодыжке.

— Артём. — Наконец беру его руку, пытаясь отстранить. Ловлю его снова растекающийся теплом взгляд. — Не смешно.

Улыбнулся, встав на ноги.

— Разве смеюсь? Переобувайся, если не хочешь продолжить.

Садится рядом. Быстро справляется со своими коньками и уже направляется на лёд, пока я только решаюсь взять свои белоснежные. Подошли.

Еле затягиваю шнуровку, так же нелепо иду вперёд, держась за каждое встречное кресло. Снимаю пластмасски на лезвиях, второй рукой вцепившись в бортик. Замечаю его ухмылку и протянутую руку.

— Нормально?

Киваю, выдохнув и вцепившись в него. Да какая рука! Первый шаг, и ноги чуть не разъехались тут же. Ладно хоть подхватил.

— Я давно...

— Нестрашно.

Держит за плечи, продвигая меня вперёд, всё дальше от бортика. Мимо нас вдруг проносится Никита, да так стремительно, что я чуть встаю на тормоз и почти спотыкаюсь.

Ух ты...

— Это что!?

— Он разминается.

— Ничего себе, а как это?

Мальчик развивает скорость, описывая круг за кругом. Артём вдруг крикнул:

— Не показушничай, мышцы проработай, пока Леонид Андреевич не видит..

Позади раздается.

— Я всё вижу, не переживайте.

Оборачиваюсь, несмело кивая мужчине в спортивном костюме, что спешит к нам. Никита громко вздыхает и резко тормозит.

Тренер здоровается с Артёмом, встаёт возле нас, убирает руки за спину и спокойно произносит.

— Накрасовался? А теперь подумай, что ты сделал со своими суставами, избегая разминку?

Никитка опускает взгляд, треснув кончиком конька лёд.

— Он ещё и не доволен! Да чтоб ты об эту ямку споткнулся, сорванец!

— Извините... — Шепчет пристыженный карапуз.

— Начинай уже.

Засмотрелась и совершенно не заметила, что от плеч Артём успел перейти к талии.

Всё же, самая обычная школьная разминка на коньках выглядит совершенно иначе. А спустя всю эту громадную часть я так и не убрала руку "взрослого мужчины", стараясь не встречаться с ним взглядом.

Но нет, не вышло. Артём совсем вошёл во вкус и внаглую склонился к моей шее, начиная пускать мурашки одним своим дыханием. Пытаюсь отстраниться и понимаю, что вышла я на скользкий путь во всех его смыслах.

Поэтому что... Поэтому держим его руку, убираем подальше голову и любуемся его сыном дальше, что сбил себе дыхание, смеясь с нас.

— Никита! Ну, Артём Игнатьевич, это совсем ни в