в зеркало. Даже королевский наряд не в силах сделать меня королевой… За семь дней, которые я провела в Зазеркалье, кожа на щеках стала шершавой и красной от стужи. Я ведь просто Тея из Молберна. Старшая горничная.

Вдела ноги в атласные туфельки с милыми бантиками.

Я была чудо, как хороша — это правда.

Но, едва стоило подумать про тот военный черный мундир и грубый комплимент Акара, улыбка сбежала с моего лица.

Дернув за ручку двери, я пожелала оказаться рядом с Дерионом, и неведомые силы отнесли меня к нему в мгновение ока.

Это был тронный зал с зеркалом. Перед зеркалом Оруэн установил алтарь, водрузил фонарь, который лесной король обычно брал, когда путешествовал из леса в Замок встреч. Этот бессмертный был так же несчастен, как и Ашарес, плененный Акаром: тот же усталый безразличный взгляд, задумчивая складка между бровями.

Дерион сидел на троне, облокотившись локтем на подлокотник, а Ха-шиир на ступени пьедестала. Оба они были мрачные и слегка встревоженные, и молчали, пока я не появилась на пороге.

Их головы повернулись, как по команде. Даже Оруэн оторвался от работы, окинув меня заинтересованным взглядом.

— Моя госпожа, — Дерион сорвался с трона, едва не спотыкаясь, наступив на край своей мантии.

Ха-шиир тоже поднялся, судорожно касаясь рукояти топора и втягивая носом воздух, будто сюда вошла не я, а отряд разъяренных каменных монстров Акара.

Я замерла из-за чересчур пристального внимания мужчин. Сейчас я чувствовала себя не просто трофеем, а добычей, завернутой в очень привлекательную обертку.

— Ваша красота ослепительна, — произнес король леса. — Я не хочу терять ни минуты. Мы поженимся прямо сейчас. Оруэн, быстрее! — он нетерпеливо взмахнул рукой, когда бессмертный вяло побрел к трону Эморы, взял лежащую там подушку и понес к алтарю. На подушке блестел тонкий золотой венец.

Ха-шиир подавился воздухом.

— Что здесь происходит? — осведомился он, понимая, что я посвящена в коварный план Дериона. — Тея?! — рявкнул он так, что по залу разлетелось гулкое эхо и потонуло в безмятежной глади зеркала.

— Она согласилась стать моей женой и королевой Черного леса, — преспокойно сообщил Дерион.

Ха-шиир снял топор с пояса, но я остановила его движением руки:

— Все хорошо, мы с Дерионом договорились.

Похоже, я в очередной раз всадила нож в сердце драгманца. Он опешил и лишь потребовал:

— Раздоговорись с ним обратно!

— Поздно. Все решено.

— Ты делаешь это из-за меня? — зарычал Ха-шиир, сжимая рукоять топора так, что каждая мышца обозначилась на его предплечье, а на запястье вздулись вены. — Снова? Вот так?

— Я просто выхожу замуж, — я встала у алтаря, поправляя юбку. — Пора начинать.

— Тея! — снова зарычал Ха-шиир.

Его грудь быстро вздымалась.

— Прошу, доверься мне, — прошипела ему, а Дериону с улыбкой: — Поторопитесь.

Лесной король подцепил когтем дверцу на фонаре, раскрыл и, склонившись, прошептал:

— Братец мой, Бороган, соедини наши судьбы. Я беру в жены эту человеческую деву, Тею из Молберна. Твой огонь — свидетель этого, — он протянул ко мне руку, ладонью вверх, и я вложила в нее свою.

Быстро взмахнув над моей рукой пальцами, Дерион сделал небольшой порез, а затем порезал и свою ладонь.

— Беру тебя в жены, Тея из Молберна, — сказал он, соединяя наши ладони и переплетая пальцы. — Клянусь, быть твоим до самой смерти.

За моей спиной раздалось рычание Ха-шиира, но я вымолвила упрямо:

— Беру тебя в мужья, Дерион дух Черного леса, — и видя, как отшатывается Ха-шиир, как он врезается спиной в дверь и тихо извергает ругательства: — Клянусь, быть твоей до самой смерти.

Фитиль фонаря внезапно заискрил — клятва исполнена.

Глава 19

Если бы я могла сказать, что Ха-шиир не сердится на меня, что я не раздавила его снова, что не задела его мужское самолюбие, я была бы спокойна. Но я видела в его глазах и ненависть, и злобу, и слепую ярость.

Он все еще сжимал в руке топор, будто желая воткнуть его в голову моего — теперь уже — мужа. Особенно в тот момент, когда Дерион коснулся моих губ легким, целомудренным поцелуем.

Король взял венец и аккуратно надел мне на голову — по телу тотчас растеклось приятное тепло.

— Да здравствует новая королева Черного леса, — прошептал он тихо, будто не веря собственному счастью.

Оруэн преклонил колено.

— Вас должны чествовать поданные, ваше величество, — склонив ко мне голову, сказал Дерион.

Он взял меня под руку и повел к зеркалу. В этот момент Ха-шиир будто очнулся и дернулся за нами, но Оруэн решительно преградил ему дорогу.

Я не обернулась, и для моего друга это был еще один удар, почти смертельный.

Гладь зеркала задрожала, и мы с Дерионом прошли сквозь него. Лес по другую сторону волновался — в черной чаще вспыхивали огни, по траве стелился туман, слышался рокот пугающих голосов. Мертвых голосов… просящих, требующих, жаждущих.

— Что это? — прошептала я.

Дерион сжал мои пальцы, взглянул с улыбкой.

— Это души, которые хотят возродиться. Я тоже слышу их. Ими наполнен Черный лес. Вы сможете призывать их и повелевать ими, когда окрепнет ваша связь с лесом. А потом я научу вас дарить им новую жизнь.

В небе над кронами деревьев золотилось вечернее солнце.

— Я выберу для вас самую красивую лошадь, — продолжал говорить Дерион, — вы дадите ей имя, и она будет служить вам до самой смерти.

… моей?

Из чащи леса раздалось тихое рычание, и я увидела белых волков. Они выходили настороженно, скалясь и принюхиваясь.

— Теперь они ваши рабы и отдадут свои жизни ради вас.

Один из волков подошел ближе и неожиданно толкнулся мне под руку.

— Это Хару, он примет за честь стать вашим личным стражником, — пояснил поведение зверя Дерион, — но вы можете выбрать любого из них.

Пять больших белых волка глядели на меня немигающими желтыми глазами. И я чувствовала единство с ними и со всем лесом, будто с этого момента между нами была связь, вроде той, что соединяет мать и младенца.

— Хару, — и я коснулась мягкой белой шерсти, опустилась к зверю, заглядывая в янтарные глаза. — Это будет честью и для меня.

— Хорошо, Хару, — все еще улыбался Дерион. — Но сегодня я сам обеспечу безопасность своей жены. Когда понадобишься, она позовет, — и уже мне: — Вы сможете руководить Хару на расстоянии, слышать и чувствовать его. Он принес клятву.

Я все еще я, Тея из Молберна? Я всерьез сомневаюсь в этом, потому что все происходящее отдаляет меня от той, кем я являлась, так стремительно, что мне страшно.

— Не