— Но ведь это Охотники! — воскликнул он. — Это все Охотники!

— Да, — подтвердила Неф.

— А где же волк?

Неф замерла:

— Откуда ты знаешь, что здесь есть волк?

Долго думать Тораку не пришлось.

— А я слышал! Слышал его вой.

Повелительница Летучих Мышей резко обернулась в ту сторону, откуда они только что пришли.

— Волка сюда доставят завтра, когда наступит день черной луны. Когда придет время.

Торак украдкой огляделся, надеясь увидеть еще хотя бы одну пропущенную нору.

И снова Неф прочитала его мысли.

— Его здесь нет. Мы держим его отдельно от остальных.

— Почему?

В ответ она лишь остро на него взглянула и заметила:

— Ты задаешь слишком много вопросов!

— Я хочу научиться.

Летучая мышь завозилась у Неф на плече, и та ласково посмотрела на зверька. Потом мышь вспорхнула и полетела прочь, во тьму.

— Это все из-за Сешру, — вздохнула Неф. — Прошлым летом она получила от нашего брата-колдуна — он теперь живет за Морем — странное послание: «Волк жив». Мы так толком и не поняли, что он хотел сказать. Но именно поэтому на всякий случай держим волка отдельно от остальных зверей.

А в душе у Торака бушевала настоящая буря. Неужели они что-то знают? Может, и знают, но недостаточно? Может, еще не успели выяснить, что у него есть блуждающая душа? Но кое-что им все же явно известно…

И тут до него дошло, что Неф не сводит с него глаз, словно читая его мысли по выражению лица. Он, разумеется, тут же постарался ее отвлечь и задал ей тот вопрос, на который и сам уже отлично знал ответ:

— А для чего вам все эти звери? Что вы собираетесь с ними делать?

— Ну, а как ты думаешь? Что мы можем сделать с этими тварями?

— Убить? — И это в его устах прозвучало почти утвердительно.

Повелительница Летучих Мышей кивнула:

— Кровь девяти Охотников — это самое ужасное… но и самое могущественное из жертвоприношений!

В висках у Торака точно молоточки застучали; ему показалось, что стены пещеры сами собой сдвигаются, наступают на него, грозя раздавить…

— Ты утверждал, что хочешь стать одним из нас, — сказала Неф. — Вот теперь и начнем.

Она подняла факел повыше, и Торак увидел, что они, описав по туннелям круг, вновь оказались в том каменном лесу. Только теперь там не было ни души. Остальные Пожиратели Душ ушли. Сова в мешке лежала совершенно неподвижно на том же выступе возле жертвенного камня.

«Может, она понимает, что сейчас ее принесут в жертву?» — подумал Торак.

Ему вдруг стало трудно дышать.

— Но… ты же сказала, что завтра. В день черной луны.

— Для наведения магических чар — да, нам необходим день черной луны. Но ведь сперва нужно еще и отыскать ту Дверь. И потом, кроме всего прочего, мы должны обеспечить защиту самим себе. А для этого кровь совы как раз и годится. И кстати, ее кровь поможет нам услышать, что находится там, за стеной, внутри.

Воткнув факел в одну из трещин, Неф сунула руку в мешок и извлекла оттуда птицу. Держа ее одной рукой, другой рукой она вытащила из ножен нож и подала его Тораку.

— Возьми нож, — велела она, — и отрежь ей голову.

Торак, не мигая, смотрел на сову, и сова точно так же смотрела на него — вся грязная, обмякшая от страха.

Неф нетерпеливо ткнула ему в грудь рукоятью ножа.

— Неужели ты настолько слаб, что не выдержишь даже первого испытания?

«Испытания?..»

Только теперь Торак понял: все, что до сих пор делала Повелительница Летучих Мышей, вело именно к испытаниям. И это его она собиралась испытывать, чтобы выяснить, тот ли он, за кого себя выдает; действительно ли он из племени Песца, действительно ли решил преступить границу своего мира и начать новую жизнь в мрачном мире Пожирателей Душ.

— Но это ведь не добыча, — сказал он. — Мы же не собираемся ее есть. И мы не на охоте. У совы не было никакой возможности от нас скрыться.

Глаза Неф ярко вспыхнули: в них светилась какая-то исступленная уверенность.

— Порой, — сказала она, — невинный должен страдать во имя благополучия других.

«Благополучия? — думал Торак. — Какое отношение убийство совы имеет к благополучию других людей?»

— Бери нож! — повторила Неф.

У Торака перехватило дыхание. Воздух казался горячим и тяжелым от близости готовящегося злодеяния.

— Ну же! — прикрикнула на него Неф. — Мы — Пожиратели Душ, мы говорим от имени Великого Духа! Так ты с нами или против нас? Середины тут нет и быть не может!

И Торак взял нож. Потом опустился на колени и положил свободную руку на тельце совы. Ее перышки показались ему удивительно мягкими, а птичьи косточки — невероятно тонкими и хрупкими. Под его пальцами бешено билось маленькое сердечко.

Если он сейчас откажется убить эту сову, Неф, пожалуй, убьет его самого. А потом Пожиратели Душ все-таки откроют эту таинственную Дверь, и тогда на этот мир обрушатся неведомые ужасы и беды.

И Волк тогда умрет.

Торак набрал в грудь побольше воздуха, безмолвно, про себя, попросил прощения у Великого Духа и рубанул ножом.

— Дело сделано, — промолвила Повелительница Летучих Мышей.

— А это что, ее кровь? — спросил Повелитель Дубов.

— Естественно.

Ренн, опасаясь даже дышать, глубже вжалась в щель, скрытую порослью молодых каменных деревьев. Где же Торак? Что они с ним сделали?

Она смотрела, как Неф подошла к алтарю, держа в одной руке плюющийся факел, а в другой — рог с какой-то жидкостью. В неровном свете факела ее уродливая, корявая тень казалась просто огромной. Над головой у Пожирательницы Душ шевелились тысячи летучих мышей.

— Где мальчишка? — спросил Повелитель Дубов, занимая свое место у жертвенного камня.

— Там остался, возле жертвенных животных, — пожала плечами Неф. — На него это, похоже, очень сильно подействовало. Ничего, Сешру за ним присмотрит.

У Ренн по спине поползли мурашки.

— Значит, ты говоришь, мальчишка был потрясен? — фыркнул Повелитель Дубов. — Неф, да он же просто трус! Надеюсь, наша магия от этого никак не пострадает.

— С какой стати, Тиацци? — сердито возразила Неф. — Какое отношение этот мальчишка имеет к нашей магии? И потом, он же сам к нам пришел. Сам предложил себя. И он, не сомневаюсь, отлично послужит нашим целям.

«Каким еще целям?» — думала Ренн.