– Может, дашь полезный совет, а, Книга? – спросила она.

На странице появилось несколько бледных слов.

М-да, очень полезно.

Мэтью перед зеркалом повязывал галстук.

– Всё будет хорошо. Нам нужно вести себя как можно нормальнее, иначе люди начнут шептаться на наш счёт.

Эйве было глубоко плевать, что подумают люди.

– Давай я пойду на работу, а ты останешься дома?

– И дождусь, когда за мной сюда явится обеспокоенный лорд Скиннер?

Мэтью положил ладони сестре на плечи и долгим серьёзным взглядом посмотрел ей в глаза.

– Я буду очень осторожен. Обещаю тебе.

Потом он повернулся к Люнетт, и выражение его лица смягчилось.

– Мне очень жаль, что мы вынуждены на время вас покинуть. Оставайтесь в доме, не отвечайте, если кто-нибудь постучит в дверь, а мы постараемся вернуться как можно скорее.

Люнетт покивала. В отличие от Хоуэлла, она не казалась слишком взволнованной – а может, просто лучше умела это скрывать.

– У нас всё будет в порядке, – заверила она и надела Мэтью на голову серую шляпу. – Это шляпа защиты. Она должна немного помочь.

– И что бы ни сказал тебе лорд Скиннер, помни, что на самом деле всё ровно наоборот, – напомнила брату Эйва.

Снаружи туман постепенно поглотил весь бледный солнечный свет, и сад погрузился в серые ледяные сумерки. Воздух пах жарящимися тостами. На улице почти никого не было, и немногие прохожие сейчас спешили по домам, опустив головы. Несколько раз Эйва слышала какие-то странные шорохи в живых изгородях по дороге, и ещё из одного дома, который они проходили, слышались женские крики. Какая-то дама вопила, что феи украли весь её сыр.

Эйва прибыла к дому Футеров с небольшим опозданием и совершенно запыхавшись. Она даже не была уверена, что мистер Футер сейчас откроет дверь и пустит её на порог. Но, как выяснилось, об этом волноваться не стоило, потому что дверь дома Футеров стояла широко распахнутой. В вестибюле три женщины дружно выражали соболезнования мистеру Футеру в его несчастье, а ещё две хлопотали на кухне, гремя кастрюлями. Эйва и не предполагала, что её кузен настолько популярен в городе. Когда она вошла, никто из присутствующих не обратил на неё ни малейшего внимания. Похоже, чтобы поговорить с мистером Футером, ей нужно было подождать. Она осторожно вошла, надеясь, что никто не услышит, и на цыпочках поднялась по лестнице в комнату, в которую до сих пор ей запрещали входить: в кабинет мистера Футера.

Внизу не смолкал гул голосов.

«Не входите в непонятные двери», помнится, сказала Та Самая Книга. Эйва разгладила фартук и расправила плечи. В конце концов, она хранительница Книги, а не её слуга. Она не обязана делать всё, что Книга ей скажет. Девочка задержала дыхание и толкнула дверь от себя.

Комната за дверью не сильно-то отличалась от кабинета её отца дома, в Кембриджшире. Несколько удобных стульев у стены, книжные шкафы, под окном, за которым проплывало облачко тумана, – письменный стол, заваленный бумагами. А у противоположной стены стоял большой резной комод, старинный, казавшийся неуместным в этой современной комнате. Дверцы комода были заперты, из замка торчал ключ.

Сердце Эйвы забилось вдвое быстрее.

Отцовское зеркало. Наверняка оно хранится там. Девочка подошла к комоду и коснулась ключа, который показался ей тёплым, словно совсем недавно его держали человеческие руки. Эйва начала было поворачивать его в замке и замерла на мгновение. Это полностью законное, рабочее зеркало с лицензией, а значит, его пара находится на Зеркальной Почте во Внеуайзе. Если попробовать им воспользоваться, есть риск оказаться лицом к лицу с мистером Боунзом.

Девочка постояла неподвижно – а потом её рука соскользнула с ключа, так его и не повернув. Трусиха, мысленно обругала она себя и отступила от комода к столу.

Стол выглядел так, будто мистер Футер никогда в жизни на нём не прибирался. Он был завален пустыми вскрытыми конвертами, письмами и счетами – всё это валялось в полном беспорядке. Эйва начала копаться в бумагах, хотя руки её всё ещё слегка дрожали. Просьбы от каких-то незнакомых людей о частной аудиенции… Письмо с жалобой от матери семейства, которая заказала у заклинателя зачарованную куклу и не ожидала, что та через неделю превратится в связку прутиков…

И тут Эйва заметила на одном конверте приметный, удивительно кудрявый почерк лорда Скиннера.

Она замерла, дышать внезапно оказалось трудно. Туман, вползавший в приоткрытое окно, пах прелыми листьями.

«Следующий абзац» оказался достаточно коротким.

Эйва перевернула страницу.

Эйва схватилась обеими руками за крышку стола, чтобы не упасть от внезапного головокружения. Лорд Скиннер использует мистера Футера для шпионажа во Внеуайзе. Почему-то она не была удивлена… Но зачем окружать это дело такими сложностями? А ещё совершенно ясно, что мистер Футер ослушался Скиннера и не уничтожил письмо, как ему было велено. Почему?

Эйва покопалась в бумагах и обнаружила ещё несколько писем от лорда. Некоторые содержали в себе обычные расспросы о положении дел во Внеуайзе, но большинство так или иначе касалось мистера Боунза. Эйва наконец развернула последнее письмо, погребённое на самом дне под кучей бумаг. Под обычными предупреждениями, что вопрос должен храниться в тайне, было два предложения:

Эйва окаменела с листком бумаги в руке. На первом этаже хлопнула дверь, послышались шаги и голоса, потом всё умолкло. Но девочка так и не смогла двинуться с места.

Этот мальчик – Хоуэлл. Это должен быть он. Заклятие, вытягивающее магию… но Хоуэлл говорил, что у него никогда не было никакой магии…