Восьмой дом был как на ладони: все окна фасада, двор,крыльцо и несколько окон по правому боку. Замечательно.

Устроившись с максимальными удобствами на опрокинутом ведре,я принялась ждать, боясь только одного: что именно сегодня хозяевачетырехэтажной башни, куда я незаконно вторглась, решат навестить родные камни,точнее, кирпичи, и что я тогда буду делать — одному богу известно.

Однако очень скоро эти мысли меня оставили. Я сиделапривалившись плечом к кирпичной кладке, переводила взгляд с окон на крыльцо иобратно, теряясь в догадках. Прошло три часа, а в доме было по-прежнему тихо,ни один силуэт не возник в окне, никто не решил заглянуть в калитку. Изупрямства просидев еще час, я, чертыхаясь, покинула стройку и вернулась квосьмому дому. Перепутать я не могла: именно сюда мы приезжали с Кириллом, и наэтом крыльце стояла женщина…

Калитка оказалась заперта на щеколду. Наплевав на всеправила конспирации, которые я сама для себя придумала прошлой ночью, я открылаее и вошла во двор.

По-моему, никто во всем мире не обратил на это внимания, покрайней мере, мне хотелось так думать.

Не особенно таясь, я обошла дом по кругу: сад, цветник,стеклянная дверь на веранду заперта. На окнах первого этажа плотно закрытыеставни.

— Здесь никто не живет, — сказала я вслух,вернулась к крыльцу, поднялась и отчаянно позвонила, раза три. Я слышала, какзвонок разносится по всему дому, но открывать дверь никто не спешил, чтонеудивительно, раз дом пуст. В который раз чертыхнувшись, я покинула чужуютерриторию; просунув руку между прутьев калитки, заперла ее на щеколду, и туткое-что привлекло мое внимание — точнее, кое-кто. Молодая женщина на крыльцедома напротив, уперев руки в бока, внимательно и серьезно наблюдала за моимидействиями.

— Здравствуйте! — крикнула я и на всякий случайшироко улыбнулась, чтобы она не дай бог не заподозрила меня в воровстве, ипошла через дорогу к ней навстречу. Женщина спустилась с крыльца, распахнулакалитку и стояла, опершись на нее, ожидая моего приближения. —Извините, — продолжала я улыбаться. — Не знаете, где хозяева? —Я кивнула на восьмой дом.

— А кто вам нужен?

«Кабы я сама это знала, дорогая…»

— Видите ли, — кашлянув, начала я без прежнейпоспешности, — я была в гостях в этом доме, позавчера. У ВладимираАндреевича. И оставила сумку…

— Позавчера? А… не знаю. Настоящие хозяева здесь неживут, они в Индии, в командировке. Может, их родственники кому дом сдали?

— А связаться с этими родственниками можно? Телефон уних есть?

— Есть, — кивнула женщина, посмотрела на менявнимательно и со вздохом сказала:

— Подождите, сейчас найду… — После чего скрылась вдоме, а вернулась назад минут через десять. Все это время я нервно озиралась посторонам, ожидая появления милиции или, что еще хуже, Кирилла со злодейскоговида мальчиками. Но улица была тиха и невинна, а вернувшаяся женщина протянуламне голубой листок бумаги с номером телефона, под которым значилось: КорноуховЛев Захарович. — Вот, — сказала она.

— А новых хозяев, я имею в виду тех, кто дом снимал, выне знаете?

— Я даже не знала, что его кто-то снимает, —усмехнулась она.

— Как же так? — Либо женщина лукавила, либо у меняне все дома. Во второе верить не хотелось, и я поднажала:

— Я ведь только в калитку вошла, а вы уже обратиливнимание, а тут люди жили, я ведь действительно позавчера была здесь в гостях,а вы так-таки ничего не заметили?

— Почему? — пожала она плечами. — Два дняназад появились какие-то, на машине подъехали, и Лева с ними, хозяйский брат…Видела, так дело не мое…

Мы здесь в чужие дела не суемся. — И, одарив меняулыбкой, женщина направилась к своему крыльцу, а мне ничего не осталось, какпоспешно убраться.

Вот так номер! Если соседка говорит правду (а с какой статией врать?), старик мог появиться здесь только два дня назад. Полный бред.Появился ниоткуда и исчез в никуда. К тому же старик богатый, и вдругоказывается, что дом вовсе не принадлежит ему, он его снял, причем всего на двадня. Хотя вряд ли умирающий смог бы заниматься поисками подходящего для себяпристанища. А что, если это Кирилл? В целях конспирации привез старика в этотдом, а потом вернул на законное место. С больным человеком проделать такоенетрудно. На мой взгляд, старик все прекрасно понимал и перемену в окружающейобстановке, безусловно бы заметил. Но Кирилл мог что угодно наболтать ему,чтобы убедить в необходимости переезда.

— Чушь, — констатировала я минут черезпять. — Масса сведений, совершенно бесполезных, к тому же между собой ониупорно не стыкуются.

К этому моменту я покинула улицу Северную и оказалась наплощади Свободы, которую хорошо помнила еще по своему детству, — в центреее был памятник павшим в войне с фашизмом и Вечный огонь. Красивая площадь, ноделать мне на ней в настоящий момент совершенно нечего. Впрочем, так же, как ив других местах.

Приглядев кафе, я зашла пообедать и тут же вновь вернулась ксвоим нерадостным мыслям.

Допустим, ничего у меня со стариком не вышло, попробуемрешить проблему по-другому. Я должна найти Полину, вот что. Не одну, такдругую. О том, что их две, говорил тот факт, что Полина Ефимцева, чей паспорт ясебе присвоила, на меня походила очень мало, и умирающего родственника ввести взаблуждение я в этом случае никак бы не могла, но и она какую-то роль в этойистории играет или, по крайней мере, связана с Алексеем Петровичем, иначе какимобразом конверт мог оказаться в его доме? А если она знает Алексея Петровича,то, очень возможно, знакома и с нужной мне Полиной. Отлично, теперь вопрос: какее найти?

И тут я вспомнила о портрете этой самой Полины, подписанном«А. Морозов».

Энергия забила во мне ключом. Расплатившись с официанткой, яспешно покинула кафе и остановила машину. Еще в первый день своего пребыванияздесь, прогуливаясь по городу, я набрела на картинную галерею. Располагаласьона в огромном здании начала прошлого века, которое когда-то было гостиницей,причем проживали в ней многие известные люди, почтившие своим присутствием этикрая.

Последние несколько лет власти искали применение много разперестроенному зданию и остановили свой выбор на искусстве. Сама галереязанимала второй этаж, на первом размещался союз городских живописцев, а натретьем — выставочный зал под названием «Мы и современность», где взорам гражданпредлагались работы местных художников. Я подумала, что именно здесь А.Морозова должны хорошо знать — если он местный, конечно, и портрет не былпривезен Полиной бог знает откуда.