Перед тем как покинуть номер, я позвонила в горсправку. Наэтот раз новости были, да еще какие! Оказывается, Басманов Алексей Петровиччетыре года назад был арестован и в настоящее время должен отбывать наказание водном из исправительных учреждений. Пробормотав «спасибо», я повесила трубку ис минуту сидела, точно истукан. После чего подхватила сумку и торопливо вышлаиз номера.

Теперь кое-что стало ясно, например, некоторая секретностьвокруг фигуры Алексея Петровича. Его склонность к таинственности объясняласьпросто, раз ему в настоящее время положено находиться в тюрьме, а онпреспокойно отсиживается в центре родного города, в доме супруги, от которой поневедомой причине решил избавиться. Уголовное прошлое Алексея Петровича вселялоопределенные надежды: что, если все-таки позвонить в милицию? Его арестуют, имой рассказ не будет выглядеть сущей небылицей… Воодушевленная этими мыслями, яостановила такси и назвала адрес, который значился в бумагах Полины.

— Это возле детского санатория? — морща лоб,спросил водитель.

Я понятия не имела, где это, но кивнула. Улица Виноградованаходилась на самой окраине, начиналась возле объездной дороги, опоясывающейгород (здесь меня таксист и высадил), конец ее терялся в поле. Место былочудесное. Слева детский санаторий, скрытый за высокими березами, справаначинался самый настоящий лес. Автобусная остановка тут же по соседству. Дома восновном деревянные, ничем внешне не отличающиеся от деревенских. Коттеджей ненаблюдалось, вместо высоченных заборов — палисадники с кустами акации, коты налавочках да звонкий лай собак.

— Отлично, — поздравила я себя и зашагала веселее.Дом номер двадцать семь был последним, точнее, он как бы замыкал на себе двестороны улицы. Деревянный забор с широкими воротами, доски пригнаны так, что неразглядишь, что там за ними, резная калитка. Я потянула калитку на себя иубедилась, что она не заперта. Дом был огромным — по крайней мере, производилтакое впечатление.

Построен, судя по всему, в начале века, когда ценилисьбольшие подвалы для хозяйственных нужд. Именно такой подвал и был здесь.Беленая кирпичная кладка заканчивалась метрах в двух от земли. Справа массивнаяметаллическая дверь с огромным запором и навесным замком. Возможно, здесь жилкупчина, держал лавку… Над кирпичной кладкой — толстенные бревна, небольшиеоконца с резными ставнями, сейчас плотно закрытыми. Слева широкое застекленноекрыльцо. Я поднялась на три ступени и позвонила на всякий случай, хотя и такбыло ясно: дом необитаем. Тропинка от калитки едва проглядывала в траве,заросли мальвы под окнами явно никто не беспокоил. Немного послушав тишину, ядостала ключи и приготовилась к разочарованию. Но ключ легко открыл английскийзамок, я толкнула дверь и оказалась в темном коридоре.

Дом действительно был очень большим. Светлая кухня, четырекомнаты, множество коридорчиков, комнатушек, кладовок и темных переходов.Ребенок вполне мог бы здесь заблудиться, да и я, признаться, не сразусориентировалась во всем этом хитросплетении комнат. Ставни я решила неоткрывать, а чтобы в темноте не свернуть себе шею, везде зажгла свет. Правда,для начала пришлось помучиться: пробки в целях противопожарной безопасностибыли вывернуты, и я примерно полчаса потратила на обнаружение щитка — оннаходился в прихожей, но из-за темноты найти его было непросто.

Мебель в доме стояла самая простая, видимо, прежние хозяеване пожелали взять ее с собой и продали вместе с домом. Дом порадовал тем, чтоимел все положенные удобства: ванная, туалет и даже душевая кабина располагалисьв том самом полуподвале. Я спустилась вниз по каменным ступенькам и обнаружилавсе это за стеклянной дверью. Газовая колонка работала исправно, можно принятьдуш хоть сейчас. Из ванной вниз шли еще три ступеньки к темной, обитой железомдвери, которая была заперта. Я поискала что-либо похожее на замок, не нашла имахнула на дверь рукой — этим можно заняться позднее. Вряд ли меня ожидаетчто-нибудь интересное, скорее всего хозяева хранили там картошку. Коридором янаправилась в кухню, под ногами что-то хрустнуло, я включила свет и обнаружилана полу осколки разбитого стекла, а подняв глаза — окно, стекла которого ихрустели у меня под ногами. Окно было совсем маленькое, я бы, конечно, смогла внего пролезть, но не без труда. Ставни со сломанной задвижкой поскрипывали намайском ветерке. Кто-то взломал ставни, разбил стекло, чтобы влезть в дом.

«Мальчишки», — немного подумав, решила я. Вряд ли домхотели ограбить: взять здесь нечего, если не считать штопаных простыней вшкафу, да разномастной посуды на кухне. А для мальчишек дом наверняка источниквсяких домыслов и загадок. Огромный, пустующий, в стороне от других домов,точно на краю света.

Идеальное место для игр в разбойников.

Покончив с осмотром, я заглянула в кухню. В шкафчике нашлиськофе, сахарный песок, соль и лавровый лист. Что ж, и это неплохо. Выпив кофе, ярешила на время отлучиться, следовало запастись продуктами, а также заглянутьпо одному адресу, то есть я прекрасно понимала, что как раз этого делать и нестоит, но знала также, что удержаться не смогу.

Выбрав себе для ночлега комнату, я распаковала сумку,конверт с долларами и фотографиями сунула за шкаф, и, набросив на плечиветровку, покинула дом. У объездной дороги я остановила машину и примерно черезполчаса, соблюдая осторожность, уже подходила к церкви.

Церковный двор был пуст. Я прошмыгнула по тропинке возлеограды, обогнула колокольню и оказалась возле бревен, которые облюбовала в свойпервый приход сюда. Дом внизу просматривался как на ладони. Не успела япорадоваться, что благополучно добралась, как нечто странное заставило менянасторожиться и приглядеться к дому повнимательнее. Нечто странное — этоотсутствие доберманов.

Три веселых друга не бегали по двору, как обычно, вгоняяменя в дрожь избытком милой веселости. «Не в дом же их загнали?» — подумала я ивот тогда обратила внимание на прочие странности: не только собак, людей тоженигде не наблюдалось. Ворота гаража закрыты, жалюзи на окнах опущены, и нигденикаких признаков жизни. «Куда они все подевались?» — встревожилась я, устроиласьна бревнах поудобнее и приготовилась ждать. Прошел час, потом второй, а в домевнизу ничего не менялось. Меня так и подмывало спуститься и позвонить вкалитку. Сидеть возле колокольни битых два часа весьма неразумно, кто-нибудьнепременно обратит внимание. Надо спешно покидать это место, но дом меня точномагнитом притягивал.