– Ответил ли правитель Кендии? – спросила Хэсина, когда паж замолчал.

– Нет, дянься.

Предложение Лилиан решить этот вопрос с помощью силы никогда не казалось Хэсине таким привлекательным. Но ей придется писать письма, пока у нее не отнимется рука. Такова была мощь королевской дипломатии.

– Но есть новости с приграничных территорий, – продолжил паж, когда Хэсина уже склонилась над документом, который лежал перед ней.

– Какие?

– Исчезла еще одна деревня.

Кисточка скользнула по бумаге, оставив черный след.

На мгновение Хэсина потеряла способность думать и говорить. Она просто глядела на кляксу невидящим взглядом. Внезапно ее накрыло раздражение – она провозилась с этим документом целый час! – и она ухватилась за эту понятную эмоцию, пока вокруг нее разрушалась вселенная.

Еще одна.

Еще одна деревня.

– Где? – прошептала она, как будто масштаб трагедии зависел от громкости ее голоса.

– В двадцати ли к югу от северного водораздела и в пятидесяти ли к западу от Инчуаня. Жители занимались выращиванием проса. Их было около шестидесяти.

Было.

Кисточка безжизненно повисла в ее руке. Чернила капали на документ и оставляли на нем брызги, напоминающие пятна крови.

– Что с людьми? С домашним скотом?

Паж безмолвно покачал головой.

У Хэсины потемнело перед глазами.

– Что с моим братом?

– По нашим последним данным, генерал по-прежнему сражается с небольшими отрядами кендийцев на южных границах.

Значит, он был в безопасности. Пока он сражался, он был в безопасности.

Хэсина попыталась унять панику. Она лишь сыграет Ся Чжуну на руку, если потеряет само- обладание.

– Кто знает об этих новостях?

– Мы перехватили почтового голубя, как только он прилетел. Об этом никому не известно.

Пока что. Хэсина сомневалась, что это продлится долго. Они двигались по идеальной для Ся Чжуна траектории – с каждым днем появлялись все новые причины относиться к кендийцам с подозрением. Вряд ли можно было рассчитывать на то, что люди не заметят исчезновение двух деревень.

Она смяла испорченный листок и поднесла его к огню. Пока рисовая бумага съеживалась и чернела, Хэсина делала один глубокий вздох за другим.

– Пусть ваши лучшие люди следят за Ся Чжуном.

– За Ся Чжуном? Вы имеете в виду Министра ритуалов?

По крайней мере, не она одна его недооценивала.

– Да, именно за ним. Я хочу знать обо всех его разговорах и передвижениях.

– Хорошо, дянься. Нужно ли наблюдать за кем-нибудь еще?

«А как насчет тех, кто близко общался с королем?» – прошептал в ее голове голос Акиры.

Пламя обожгло ее пальцы. Хэсина зашипела и уронила обгоревший листок в урну. Он задымился и задрожал.

– Нет. – Она охотнее потеряет небесный мандат[33], чем станет шпионить за собственной семьей. – Это все.

Хэсина вышла из тронного зала вслед за пажом. Нельзя было медлить. Она должна защитить будущих подозреваемых, прежде чем до них доберется Ся Чжун и вгонит последний гвоздь в крышку гроба отношений между Янем и Кендией.

Вернувшись в свои покои, она начала рыться в комоде в поисках мантии простой горожанки. Мин-эр стояла рядом.

– Уже темнеет, цветочек мой.

– Я ненадолго. – Хэсина безуспешно пыталась застегнуть диагональный ряд пуговиц.

Мин-эр помогла ей.

– Будьте осторожны.

Она пообещала, что будет, а потом поспешила к миниатюрной горной цепи, украшающей центральный двор. Покрытые лишайником камни скрывали ее от посторонних глаз. Она подобрала тростинку и воткнула ее в щель. В горе открылся проход.

– Не спешите так.

Хэсина резко обернулась, размахивая тростинкой, словно мечом

– Кто ты? Покажись!

– Я тут.

Она огляделась, но ничего не увидела. Одни только тени.

«Она будет защищать тебя, прячась в тени».

Хэсина опустила тростинку и вздохнула. Санцзиню даже не нужно было находиться рядом, чтобы поставить ее в глупую ситуацию.

– Мэй.

– Ммм?

Когда Хэсина обернулась еще раз, перед ней стояла грациозная девушка, с ног до головы одетая в черное – от облегающего ханьфу до пояса, за которым виднелись многочисленные кинжалы в черных ножнах. Из-под капюшона спускалась черная коса, а лицо было спрятано за черной тканью, оставляющей открытыми лишь ее темно-карие глаза.

– Ну, привет, – проговорила Хэсина, пытаясь быть дружелюбной.

Мэй не стала прикладывать усилий.

– Сейчас не самое подходящее время для прогулок по городу.

– Разве я говорила, что собираюсь в город?

– Меня предупреждали о вашей привычке лгать, задавая риторические вопросы. – Хэсина недоверчиво фыркнула, но Мэй не обратила на это внимания и смерила ее фигуру взглядом. – Вы не взяли с собой оружие. – Огляделась по сторонам. – Не позвали охранников.

– Как давно ты за мной следишь?

– Со дня вашей коронации.

– И ничего плохого не произошло.

– Пока, – проговорила Мэй. Она казалась менее многословной версией Санцзиня.

Какой генерал, такая и военачальница. Хэсину накрыла волна раздражения. Она выхватила один из кинжалов из-за пояса Мэй и заткнула за свой.

– Так лучше?

– Не намного, – отозвалась Мэй, но не остановила Хэсину, когда та шагнула в проход.

* * *

До праздника осеннего урожая оставалось всего несколько дней. Обычно в это время по улицам ходили толпы людей. Они закупались маслом и вином из сорго. Они ели горячие треугольнички цзунцзы, набитые клейким рисом и завернутые в листья лотоса, или украшенные цветочным орнаментом лунные пряники с начинкой из сладких бобов.

Но когда Хэсина вышла из дверей заброшенной таверны, среди торговых рядов царила мертвая тишина. Продавцы бросили свои прилавки. На узких улицах не было видно ни одного паланкина. Погонщики мулов не прогоняли детей с дороги. В воздухе висел густой дым, и когда Хэсина взглянула в сторону квартала красных фонарей, у нее перехватило дыхание.

Небо над горизонтом было залито заревом. Силуэты крыш на его фоне казались черными.

– Достаточно увидели? – послышался тихий голос позади нее.