было принять за генерального директора. Но как я понял он был все же младшим братом Сергея Артамоновича, видать поэтому, так главенство и поделили, но только, что касается официальной части. То как вели себя с Алексеем Артамоновичем заводчане, не вызывало сомнений в том кто здесь действительно главный.

Еще за неделю до приезда Алексея Мальцева, Демьян Жданович в беседе со мной случайно проговорился о том, что Сергей Артамонович сворачивает на время все работы в экспериментальном цеху, объясняя: главный инженер приедет и пусть разбирается!

Я увидел как Демьян Жданович помрачнел в разговоре с Алексеем Артамоновичем. Граф гневно начал кричать:

—Экспериментальный цех должен быть пущен! Ты меня понял?! Должен быть пущен! Не надо тут сомневаться! Я все ясно сказал?!

— Простите граф… простите, что расстроил вас, — повторял потупив взгляд Демьян Жданович.

—Расстроил? Меня? Если бы ты меня расстроил, челядь холопская, я бы тебя уже высек!

Алексей Мальцев срочно собрал совещание. На котором было решено: требовать от мастеров подробный доклад и отчеты о проделанной работе в конце каждой смены. Главный инженер лично стал изучать положение дел в лаборатории — взвалил на себя тяжелую ношу — разобраться в цифрах, количестве и составе всех материалов и плавок. Своим личным помощником, он назначил Друзиллу Альбертовича, несмотря на некоторое недовольство своего брата. Вся лаборатория обалдевала от методов Алексея Артамоновича, он бил в глаз, хлестал плеткой и даже поговаривали, прострелил одному испытателю ногу. Друзилла Альбертович, только и успевал перемножать и делить цифры, да составлять огромные таблицы. Когда что-нибудь не сходилось, граф выстраивал весь персонал в ряд и ходил перед ними выискивая правду. Они отвечали на вопросы почтительно, а когда находился виновный, Алексей Артамонович не скрывая насмешку бил его деревянным посохом по хребту. На этом посохе у него был золотой набалдашник с трехглавой гидрой, в глазах которой сияли рубины. Граф проводил планерки утром и вечером. Он говорил в полуголос, почти шепотом, задавал каверзные вопросы, которые вызывали у мастеров неподдельный ужас. Со временем Алексей Артамонович все отчетливее стал понимать, что все работы по экспериментальному цеху зашли в тупик, из которого нужно срочно искать выход. Поговаривают, что он целые ночи проводил в заводоуправление, размышляя во тьме, для того, чтобы с раннего утра прийти в лабораторию и дать новые указания. С каждым днем граф все больше напоминал помешанного. В нем и так было много странностей, но одержимость экспериментальным цехом загоняла его в дебри темного безумия… но со временем я понял, что безумен не только сам граф… безумен завод… проклятое Мальцево… Это все было словно единый организм, пытающийся исторгнуть из себя какой-то ужасающий и неведомый ритуал… С каждым новым днем я убеждался в этом все больше…

Начало Августа выдалось особенно жарким. Было ощущение, что даже мошку схватил тепловой удар, ибо она вся куда-то исчезла. Моя командировка растянулась неприлично долго, а по моим личным ощущениям я пребывал здесь уже целую вечность. Куда-то запропастился Старый чекист. Местные мне поведали о том, что у него бывают провалы не только в памяти… он сам время от времени куда-то пропадает… а по возвращению говорит, что ездил в центральный комиссариат, чтобы взять новые директивы…

Мои опасения касающиеся завода и городка Мальцево усилились после еще одного скверного и странного случая. Я бродил в жаркий воскресный день по окрестностям и снова вышел к особняку графов Мальцевых. Я увидел странное шевеление во внутреннем дворике. За забором бродили несколько человек, похожих на туристическую группу. Мне стало интересно: неужели в особняке начали проводить экскурсии? Я стал звать их, но они меня будто не слышали, я решил перелезть через высокую чугунную ограду и немного застрял. Затем один человек из той группы повернулся ко мне и я распознал в нем… он точно был в делегации, которая приезжала с Глебом… но они же уехали еще пару недель назад… Я присмотрелся к этому человеку внимательнее… на лице члена делегации я распознал какую-то обреченность смешанную с отчаянным испугом… он смотрел на меня и мотал головой… будто говорил мне… предупреждал меня… не смей перелезать через забор… беги отсюда дурень… Я присмотрелся еще внимательнее и увидел, что лицо человека из делегации было смертельно бледным… капли крови на его шее… рваные раны… потом существо… прямо как из моего кошмара… то существо, что мы встретили в коридоре с Ионессой, когда шли на бал к графу Мальцеву… Эта бесформенная сущность подбиралась к каждой фигуре, слоняющейся по внутреннему дворику… оно окутывало… или даже может быть пожирало каждую фигуру… Нечто приблизилось ко взирающему на меня человеку… он посмотрел еще более обреченно… сущность пожрала его бесшумно… какое-то ужасающее безмолвие было вокруг… никаких звуков… ни пения птиц… ни дуновения ветерка… ничего… затем существо посмотрело на меня и стало приближаться… Я пришел в ужас...

— Слазь с забора! — вдруг услышал я сзади себя женский голос.

— Стараюсь! — крикнул я в ответ, край моей рубахи зацепился за чугунное острие.

— Слазь быстрее! — крикнула она, я развернулся и узнал Полину, она протянула мне руку.

Мне показалось, что я спрыгнул с ограды в самый последний момент… прямо перед раскрытой пастью этой бесформенной сущности…

— Что это было? — спросил я у Полины.

— Сама сущность зла, — тихо произнесла она...

Я проводил ее до центра, задавал ей вопрос за вопросом. Я чувствовал она знает ответы, но все, что я получил от нее…лишь молчание… Наконец-то, перед самым своим домом, она проговорила:

— Тебе нужно бежать отсюда!

— Расскажи мне, — пытался допытаться я, но ее словно след простыл... Передо мной была только облезлая калитка с ржавым замком, а за ней покосившаяся изба с заколоченными ставнями...

Алексей Артамонович заставил пахать в три смены все наличные рабочие силы. Он решил полностью перекроить экспериментальный цех. Всю информацию я получал из бесед Демьяна Ждановича со слесарями. Ремонт передвижных механизмов требовал особого внимания. Граф Мальцев решил произвести замену всех шестеренок и заново переклепать металлические настилы, на которые устанавливали мраморные статуи. Затем он и вовсе решил запустить все движение в противоположную сторону.

Токарям нужно было заново обрабатывать мелкие детали, соединяющие вместе части каркасов каждой статуи.

Мне также удалось подслушать разговор Друзиллы Альбертовича с одним из мастеров. Они обсуждали большую проблему, касающуюся резервуаров для жидкой смеси, закрепленных где-то под потолками. Этот вопрос особенно меня заинтересовал, учитывая… кровь… я не сомневался, что это была кровь… Оказалось, что