спохватился Ши, когда Кю стал издавать странные звуки. — Погоди, вот сейчас… Давай здесь, держись за фонарь.

Звуков стало значительно больше, и Ши прекрасно знал, что там внизу, рядом с фонарным столбом творится. Он нарочно смотрел вверх, на переплетения электрических проводов, на светящиеся во тьме балконы и полную луну, которую застилали рваные облака.

Дожились, думал он. Один пьяница провожает другого. И всё из-за чего?

Когда Ши довёл приятеля до комнаты общежития, к хлопотам подключился Хёк.

— Почему он в таком состоянии? Как вышло, что он на ногах еле стоит? — допытывался он, переодевая Кю в пижаму с пингвинами.

Ши только плечами пожал. Душевные раны, неразделённая любовь, да мало ли что ещё повлияло. Когда он ушёл, Хёк сбегал на кухню, чтобы налить горькому пьянице настоя против похмелья. Вернулся со стаканом, сунул его Кю под нос, предварительно бедолагу усадив, и давай вопрошать:

— И что с тобой не так? Ты же вроде сольник записывать собрался. От радости наклюкался, что ли?

— Ты когда-нибудь любил? — заплетающимся языком спросил Кю, внезапно схватив Хёка за рубашку.

— Сестру любил. Маму… Да и сейчас, собственно…

— Женщину. Женщину — любил?

— Не-а. А ты, что ли, в кого-то уже втрескался? Кто она? Крошка из «Розового Рая»? Или та телеведущая? Нет, только не говори, что это Пелагея.

— Не скажу, — грустно усмехнулся Кю и упал затылком на подушку. — Не. Скажу.

* * *

Утром, обнаружив себя на яхте в компании сопящих псов, дремлющего осьминога, вредной Юлианы и жены, которая опять трогательно бормотала во сне, Ли Тэ Ри осознал, что выбора у него немного. Либо уехать в край Зимней Полуночи, где на него неминуемо навалится ворох новогодних дел. Либо остаться с Пелагеей.

Второго ему хотелось больше, но и строгим надзирателем для начинающей звезды он становиться не планировал. Ему было необходимо чем-то себя занять. Но вот чем?

В ответ на его немую просьбу мироздание, в кои-то веки сжалившись, пригнало к нему агента, чья должность звучала как «кастинг-директор». Он узрел эльфа на штормовом пляже и посчитал это знамением.

— Вы такой… импозантный, — ввернул словечко он. — Не хотите ли сняться в сериале? Я как раз подыскиваю актёра на роль главного злодея.

Пелагея догнала мужа, оценила ситуацию и велела ему соглашаться.

— Кандидатов на главного злодея, — сказала она, — сейчас прискорбно мало. Все хотят быть героями, которые спасают мир. Злодеев наперечёт.

— Верно-верно! — жалобно подхватил кастинг-директор. — Дефицит кадров!

Видя, что эльф колеблется, он поспешил внести дополнения:

— Наш злодей весьма необычен. Он вампир!

Ли Тэ Ри скривился. Не пристало эльфам вампиров изображать.

— Он король-вампир! — воодушевлённо добавил агент. — По ночам он пьёт кровь молодых наложниц и терроризирует настоящего короля, который во всём его слушается. Ну? Как вам?

Эльф возвёл глаза к тучам и трагично вздохнул. Согласен ли он? А куда деваться? В отличие от разных влюблённых алкоголиков, шансы на дороге не валяются.

* * *

Вскоре после эпизода с фонарём Кю взял себя в руки и взялся за ум. Его раскрутили до такой степени, что он по нескольку раз в год давал сольные концерты дома и за границей. Армия его фанаток росла, как на дрожжах. Про него сочиняли истории (по большей части, неприличные) и выкладывали их в сети. В магазинах канцтоваров продавались стикеры с его милейшей, тщательно отретушированной мордашкой. В его честь фанатки устраивали вечеринки и походы в рестораны, а потом в пьяном угаре поздно ночью слали любовные сообщения на его мобильник.

Кю это до того надоело, что в один прекрасный день он попросту сменил номер.

Группа «Суп и Пелагея» тоже имела успех. Они (и Кю в их числе) объездили планету вдоль и поперёк, побывали в экзотических странах, подхватили несколько опасных вирусов, но всё обошлось — в основном, благодаря Пелагее и её тяге к чудесам.

Участников зазывали на концерты в самые захолустные городишки, потому что даже там каждый третий мнил себя их поклонником.

Прошёл год. Группа нежилась на вершине славы, собирала бешеные гонорары, и каждый из мемберов считал своим долгом всецело служить коллективу, оставив личную жизнь в стороне. Кю задвинул свои чувства к Пелагее куда подальше. Рё, который было увлёкся одной особой из девичьей танцевальной группы, порвал с ней до того, как об их отношениях прознали журналисты.

В средствах массовой информации участников всё чаще называли самой сплочённой командой и сулили им великое будущее.

Весь этот год Юлиана носилась, как взмыленная лошадь, ибо Пелагея, сама того не желая, сделалась любимой певицей нации. Ей был назначен особый статус, её приглашали на запредельное количество мероприятий, и Юлиана была вынуждена везде её сопровождать. Ну а как иначе? Куда звезда, туда и её менеджер.

У Пелагеи тоже не хватало времени на личную жизнь. С мужем они виделись от силы раз в неделю. Он так втянулся в съёмки сериала, что пошёл на второй круг. Точнее, на второй сезон.

«Где бы ты ни скрывался, я выслежу тебя по запаху и выпью твою кровь, — угрожал он своей жертве, профессионально сводя брови к переносице и облизывая губы (стараниями мастера-визажиста, болезненно алые). — Я истреблю всё твоё семейство, если ты не выдашь мне автора этого романа».

«Дайте мне три дня, — дрожала жертва. — Через три дня я обязательно достану его для вас».

— Молодцы! Снято! — кричал режиссёр. — Господин Ли Тэ Ри, ваше мастерство неподражаемо! Так держать!

После съёмок эльф по обыкновению отправлялся на яхту. Он всерьёз пристрастился к коктейлям, которые готовил осьминог, ему нравилась качка на волнах, вопли чаек и промозглый влажный ветер с моря.

Джемма меж тем гребла деньги лопатой. Её плавучее казино в ветхой, но неожиданно вместительной лодке Юлианы продолжало приносить доход, и часть денег утекала Юлиане в карман, потому как девать их всё равно было некуда. А на остаток прибыли Джемма закупала ингредиенты для коктейлей и продукты, из которых она научилась стряпать вкуснейшие блюда.

Поразмыслив, спрут приобрёл ещё и камеру на штативе, завёл себе канал в социальной сети и принялся вести кулинарные шоу, нацепив на голову чудной поварской колпак.

А в свободное от трансляций время Джемма устраивала на яхте светские приёмы, резалась в картишки, покуривала дорогой табак… В общем, вела совершенно разгульную жизнь.

— Азартные игры, — осуждала Юлиана. — Фу-у-у. И курение, к твоему сведению, смерть.

— Сама ты фу, — беззлобно огрызался осьминог. — А то, что нас не убивает, делает нас притягательней.

Кекс и Пирог были по-прежнему веселы и бодры. Они умело путались под ногами, лизали руки посетителям яхты, грызли