в концентрации внимания, а точнее на количестве энергии направленной для материализации того знания, которое ты уже знаешь. Примерно таким образом можно сформировать все детали своего сна и тем самым создать свою собственную реальность. Обычный сон отличается от этого мира только насыщением ощущений от органов чувств. У тебя когда-нибудь были сны внутри которых ты сомневался в их нереальности?

— Да, постоянно.

— Молодец, значит следующим шагом к своему развитию можешь начать с заказа на сон в конкретном месте.

— А разве такое возможно?

— Ну раз ты знаешь все символы и ощущения данной реальности, то что тебе мешает воспроизвести их в твоем сне, ведь подушка у тебя получилась? Если захочешь, то можешь заказывать сны этой конкретной реальности.

— Типа мы сейчас едем в машине и мне это снится?

— Согласись, что гипотетически это возможно. А что бы это стало возможно практически, то к такому заказному сну нужно создать тело сновидения.

— А это еще зачем?

— Ну, что бы во сне все твои органы чувств работали так же насыщенно как не во сне.

— И с чего мне начинать создавать?

— Да хотя бы с рук, которые всегда рядом. Сейчас, глянь-ка, они обнимают твою сонную подушку и полностью прочувствуй ее. Потихоньку, часть за частью ты сможешь создать для себя стабильный сон и тело сновидения при помощи которого ты сможешь выполнять различные чудеса, которые выходят за рамки нормальных возможностей для обычного тела.

— И долго надо тренироваться?

— Тут главное количество энергии для смещения и разрешения себе поверить во что-то новое для стабилизации точки сборки в новом месте.

— Мне кажется, ты говорил, что на вере далеко не уедешь.

— Полностью с тобой согласен, поэтому, пока ты на подушке, я выполню инструкции шефа и надеюсь, это даст тебе повод к размышлению.

— А шеф у вас — Николай?

Вместо ответа я получил мощный удар по спине, от которого я на мгновение даже потерялся. Такого поворота событий я явно не предполагал.

— Ты че, офигел? — заорал я и открыл глаза. То, что я увидел, повергло меня моментально в ступор. Перед моим лицом была подушка, которую я обнимал, а рядом лежала подаренная роза и рабочий цифровой фотоаппарат. Как обычно в моем доме никого не было. Что это было? Нужно срочно найти рациональное объяснение всему произошедшему. То, что я не сплю — это вполне точно, можно даже ущипнуть себя для убедительности. То, что я не спал, указывает маленькая розочка из крематория, да и отснятые фотки моей поездки доказывают это. Может быть Витек меня вырубил в нокаут и привез домой, а ключи взял в кармане? Возможно, только как можно вырубить ударом в спину? Мои объяснения резко прервались от вибрации телефона. Я вытащил его из кармана и на дисплее прочел три большие буквы: «ШЕФ».

— Добрый день Акакий Феоктистович.

— Здорово, ну че там со «светлым путем»?

— Информации выше крыши.

— Молодчина, фотки сегодня сдай в типографию и готовь статью.

— Может я немного посплю, а то что-то не важно себя чувствую.

— Нечего расслабляться, в морге выспишься.

— Это че, еще и в «Мимориал» ехать?

— Да нет, только в типографию. Хотя, знаешь что, езжай-ка ты в воинскую часть, а материал завтра скинешь. Все. Конец связи.

Ну вот как при таком графике работы можно задуматься над смыслом жизни и остальных фундаментальных процессах бытия? Встав с кровати полностью одетым я направился прямиком в гребаную воинскую часть № 12345 разбираться в понятиях дедовщины и уставщины. Я не удивлюсь, если по дороге Нафиг решит меня послать на зону.

Воинская часть встретила меня звездами на заборе и зелеными будками команднопропускного пункта. В них ютились бритые младенцы в военной форме, спрашивая у всех проходящих документы. Такое у них было героическое задание, прямо как в пионерлагере. Маякнув своей ксивой, я прошел на территорию и стал прогуливаться среди казарм. Мое задание было как у разведчика — найти и войти в контакт с языком, который выдаст мне военную тайну. Одного такого я заприметил рядом с газоном. Он сидел вразвалочку на скамейке, а перед ним ползало несколько бойцов, которые красили траву и садили деревянные грибы. Я перешел в наступление, решив начать с лести, так как чем меньше начальник, тем больше важности.

— Здорово служивый, огоньку не найдется? — спросил я доставая пачку «Узкого стиля». Вояка с интересом посмотрел на модную упаковку. Протянув ему сигарету, я приземлился рядом.

— Давно пасешь? — показывая окурком на ползающих рядом салаг, начал завязывать разговор.

— Да уже скоро год стукнет.

— Че, скоро дембель?

— А то.

— Ну и как служба?

— Служба, как служба: день прошел и хер с ним.

— Василий — представился я.

— Геннадий — пожав мою руку, ответил пастух.

— Слушай, Ген, я сам журналист, пришел по поводу казуса с «молодым» статью писать. Сам понимаешь, что не к офицерам же мне идти и не к салагам, а к тем кто чтит и соблюдает воинские обычаи. Ты можешь мне грамотно растолковать эту тему, что бы любому дебилу стало понятно, что в армии нужен порядок и уважение.

— Да ничего собственно не произошло. Просто один салабон быковать стал, так мы ему рога и пообломали. Не он первый, не он последний — все через это проходили. Таков порядок, а иначе бы здесь не армия была, а стойбище быков.

— А что конкретно произошло?

— Да, пришел новый призыв, только курс молодого бойца прошли. Естественно все черпаки себе молодых шлангов на воспитание разобрали и стали их уму разуму учить.

— И какой же науке учили?

— Известно какой: вся армия стоит или на уставщине, т. е. на легальном своде законов прописанных в уставе, или на неофициальной дедовщине. В нашей части все живут по второму принципу.

— И в чем он заключается?

— Из двух лет службы первый год проходит в постоянном движении и подчинении. Салага постоянно выполняет любые приказы черпака, который уже прослужил год и имеет право на возможность сидеть в общественных местах,