— Ага, — только и сказала я.

* * *

Я встала на уши чуть позже. В первый момент его заявление воспринялось на автопилоте, а уж потом до меня дошло. Не думала, что наметится такой поворот. Я не просто разучилась мечтать о внешнем мире — у меня в какой-то момент пропала даже нужда в нем. Теперь вдруг получалось, что мы выйдем наружу и я узнаю, есть ли реальность за набережной или это просто мираж. Мы шли туда, где все…

Это было странное ощущение. Я уже настолько привыкла к квартире, что не была готова к соприкосновению с их миром. От одной мысли, что я окажусь среди других людей, я вместо эйфории испытала дикий страх. Мир стал пугать, но я успокаивала себя мыслью, что это от изоляции. Никто меня не сожрет. Мы просто… пойдем вместе гулять.

В ожидании Кая я ходила взад-вперед по комнате, периодически напряженно всматриваясь в серо-голубой горизонт. Время двигалось слишком медленно.

Я дорвалась до долгожданной свободы, но не представляла, что с ней делать, хотя под открытым небом столько шансов. Из их многообразия хотелось использовать только один и самый глупый — сходить в кино с моим похитителем и поговорить с ним снова. О чем угодно.

Пару раз я останавливалась и пристально рассматривала себя в зеркале в ванной комнате. Лицо бледновато, под глазами проступили темные круги. Но девушка в зеркале была та же, что и всегда. Я никогда не видела в себе особенной красоты, силы или ума… Однако сейчас собственный образ показался мне чуть более проработанным в деталях. В увиденном в зеркале лице чередовались все снимки Кая.

Он вернулся через полтора часа и без слов положил передо мной пакет. Пока он что-то делал на кухне, я переоделась в обычную белую майку. Кай угадал с размером. Оторвав этикетки, я мысленно поблагодарила, что он не взял ничего с принтами или стразами. Пока я крутилась в ванной, разглядывая себя со всех сторон, он нарисовался в коридоре и, прислонившись к стене, сказал:

— Я не знаю, нравится ли тебе белый.

— Никогда не встречала человека, который его ненавидел бы… — рассеянно отозвалась я.

Странно, что он вообще думал о том, что мне нравится.

Мы вышли ближе к вечеру. Видеть все снаружи ощущалось непривычно. Звуки казались слишком громкими, а текстура стен и полов проступала перед глазами в мельчайших деталях. Кажется, я все-таки изголодалась по чему-то новому. По чувству разницы между тем миром и этим.

Здание по большей части было нежилым, но на первом этаже еще одна квартира была занята, и оттуда распространялся навязчивый запах еды.

— Вообще это дом под снос, — неожиданно прокомментировал Кай. — Почти все соседи уже съехали сами, хотя пока нас официально не выселяли.

— И что… куда переедешь, когда выселят?

Он пожал плечами.

— Поищу новую квартиру. Правда, проще застрелиться, чем найти ее в Амстердаме. Ты вообще в курсе, что половина тех, кто работает в городе, живет за его чертой, потому что ситуация с арендой нездоровая?

Я жадно слушала его, ведь только в таких крохах проступала и его жизнь. И хотелось задать глупый вопрос: если его выселят, он заберет меня с собой?

Свежий воздух и небо рухнули на меня в один момент. С того времени, когда я в последний раз была снаружи, заметно потеплело, и мягкий ветер плавно касался голых рук и лица. Я все-таки была не права. Выйти наружу было здорово. Мир казался необъятным, но это совсем не пугало.

Набережная теперь была совсем близко, и в неподвижной водной глади отражался розовый закат. Некоторое время я очумело вертела головой, пытаясь оценить все, что внезапно появилось передо мной. Картина мира никак не умещалась в кругозор. Кай брел чуть в стороне, с равнодушием глядя вперед и, как всегда, зацепившись большими пальцами за карманы джинсов. Он был спокоен и совершенно не боялся, что я от него убегу. Не держал за руку, не угрожал. Что же, он действительно меня досконально изучил.

Мы шли в молчании первые минут десять, потом я не выдержала и спросила:

— И что же побудило тебя вывести меня на прогулку?

В ответ он только пожал плечами.

— А что, во всем должен быть расчет?

— Раньше он был. И ты не скрывал этого.

— Сейчас нет. Иногда я бываю спонтанным. И добрым.

Последнее он, по-моему, добавил, чтобы презентовать наш выход как подарочек мне.

— Ну, мило с твоей стороны. И какой фильм?

— Какой будет, — отозвался он. — Я вообще редко бываю в кинотеатрах.

Я опять навострила уши, но Кай больше ничего не сказал. Понятно. Значит, рассказывать опять буду я. Но это уж точно не впервой.

— А я, наоборот, очень часто ходила в кино. Главное — хорошенько затариться едой, чтобы все безошибочно угадали мой низкий культурный уровень. Но честно, без еды — не так интересно. Обязательно брала чипсы и фруктовый мармелад. Я постоянно что-нибудь жевала, особенно эти тянучки, от которых, кстати, пломбы вылетают на раз-два-три… Почти всегда шла на поздний сеанс и часто попадала на какой-нибудь непопулярный малобюджетный фильм.

— И зачем ходить туда так часто? Из любви к кинематографу? — слегка усмехнулся Кай, глядя на носки своих кедов.

— Да нет, — отмахнулась я. — Просто не хотелось идти домой. Там никого не было, а даже если бы кто-то и был, разницы никакой. Меня пугает одиночество. И скука. Потом просто вошло в привычку проводить вечера в мелькании кадров, с желатином на зубах и кофе в руках. Иногда эти дешевенькие неказистые фильмы становились хорошим заменителем реальности. Так я сидела в почти пустом зале.

— Неужели всегда одна?

— Ну да, — честно сказала я. — Я и не ждала кого-то. Кинотеатр вообще идеальное место для одиноких людей. Перед тобой мелькает чья-то жизнь, и ты впитываешь ее всем своим существом. И ешь. Потому что этим заполняешь свою бессодержательность.

Кай опять промолчал. Мы дошли до станции и сели в поезд. Стало понятно, что мы действительно где-то в пригороде Амстердама. Только через полчаса поезд привез нас к одному из городских вокзалов. Кай повел меня по проулкам крупного жилого района. Как всегда, здесь носились очумелые велосипедисты, а вдоль дороги уже зажглись первые фонари… Происходящее было словно внове. Мне нравилось все. Но наибольшее счастье было в том, что мы в спокойном молчании шли бок о бок в потоке людей, ничем не выделяясь. И никто вокруг не знал, кем мы были.

Именно в этот момент я поняла другую странную вещь: а я, оказывается, не знаю этого города, хотя приезжала сюда четыре раза.

Амстердам с Каем был другой. Из праздного туристического аттракциона он вдруг превратился в город для тех, кто возвращается домой.

Те люди, что шли с нами, были его жителями. Деловитые голландцы. Мигранты, которые нашли здесь свое место. И мы — главные герои Амстердама, вышедшие с его окраины. Но, наверное, не было здесь никого, кто принадлежал бы этому месту больше.