– С Наместником? – уточнил Рэй.

– С Учителями, – поправил его Иверт и поднялся. – Во сколько начинаем, вождь?

– Собирайте людей и приступайте. Оська, пошли, покажешь свое жутенькое местечко.

Местечко Виктории показалось идеальным для того, что она задумала. Каменный мешок, который перекрывал железный щит, закрепленный на вбитых в скалу петлях. Места внутри хватало только чтобы сидеть или полулежать. Действительно, если заложить камнем, то получится вечный саркофаг.

– Холодно здесь, – поежился Алан, поднимая факел выше. – Так что ты подслушал, Оська?

– Как старикан сказал Руке, что тебя надо допросить. А еще про то, что ты пришел к нам извне.

– Откуда?

Виктория сжалась от дурного предчувствия, и только усилием воли ей удалось сдержать непроизвольную дрожь в руках.

– Извне, – Оська стал необычайно серьезен. – Раньше многие умели уходить и возвращаться за грани, но потом разучились, и теперь никто этого толком не умеет. Наши шаманы могут входить в мир предков и приводить оттуда заблудившихся, тогда люди излечиваются от болезней и даже не умирают. А раньше умели занимать чужие тела и даже жить в этих телах. Старик говорит, что ты занял чужое тело, и нужно узнать, кто ты на самом деле и какие у тебя цели. И кто же ты, Алан-балан? Анчута?

– Когда я это узнаю, ты будешь первым, кому я сообщу эту новость, – грустно отшутился Алан.

– Ты прекрасно знаешь это, Алан Большой Врунишка. – Шут ткнул герцога в живот пальцем. – Но мы тебя любим даже таким ненормальным, хотя иногда твоя глупость удивляет даже меня.

– Спасибо, Оська, – улыбнулся Алан. – Покажешь Иверту это место?

– Ага! – и шут припустил вперед по коридору, прекрасно ориентируясь в темноте.

Алан прижался лбом к холодной шершавой стене. Значит, Учителя знают о том, о чем рассказал Вадий. В принципе, ничего удивительного – никто ведь не утверждал, что он единственный, кто может навещать свой старый мир. Или этот мир не его? Потому что если то, что он рассказал – правда, то выходит, он живет пятьсот лет? Перемещаясь из тела в тело? Но… нет, в это Виктории было сложно поверить. Она умом понимала, что сейчас живет среди народа, отличающегося от привычных для нее людей и анатомией, и продолжительностью жизни, и даже возможностями разума. Понимала, но продолжала измерять все старыми понятиями. Сложно отказаться от вдолбленных с детства стереотипов и принять то, что в прошлой жизни считала шарлатанством и сказками.

Навстречу вынырнула темная фигура, и тихий голос Хвата сообщил:

– Учитель и Ворон изолированы. Старый ксен просит вас не совершать необдуманных поступков.

– Он не спал?

– Да кто его знает, кир Алан? – развел руками десятник. – Но сразу почувствовал, что за дверью встала стража да лучники под окном. Через дверь попросил передать.

– Что Иверт? – они стремительно шагали по коридору в сторону покоев Алана.

– Пока вестей нет. Рэй меня к вам послал, чтоб вы не ходили по крепости без охраны, – нахмурился Хват. – Вы уж постарайтесь не сбегать от моих парней, я к вам двоих приставлю. Кир Алан, можно сказать? – Алан кивнул. – Жалко мне ксенят. Вы ежели их порешить надумаете, то яд у меня есть. Сильный. Сразу убивает. Для себя берег, когда с генералом в последнюю кампанию на горца ходили, ну как в плен возьмут… – Хват смущенно замолчал.

– Спасибо, – Алан положил руку на плечо ветерана, сжал. – Спасибо, Хват.

Господи, не дай принимать такое решение!

Сменился утренний караул, а от Иверта не было никаких вестей. Зато заходил Рэй с пучком моркови и хмурым лицом. Лиса он лично проводил до его новых «апартаментов», и парень, не ожидавший подвоха от капитана, понял, что его арестовывают, только когда Рэй попросил сдать оружие.

– В глаза ему смотреть не мог, – жаловался великан, баюкая в огромных ладонях хилую кривую морковку. – Предателем себя ощущаю. Он же за вас чуть не погиб, а мы его… эх…

– Сопротивлялся?

– Нет, улыбнулся и отдал оружие. Сказал, что хоть выспится.

– Молодец.

Виктория вздохнула с облегчением. Пока не пролита кровь, еще можно надеяться на лучшее, а ей очень этого лучшего хотелось. Иначе – война, война на полное уничтожение, и она не была уверена, что сумеет в этой войне победить. Хотя…

Алан сидел напротив камина, вытянув к огню ноги, и рассуждал. Что, если Учителя не пойдут на уступки? Убить Алвиса, отца Крамера, мальчишек? Придется убить, иначе все это будет выглядеть как пустые угрозы, а этого он позволить себе больше не мог. На кону стояли жизни его сыновей, его неродившегося ребенка, его соратников. Он сделает это. А потом вырежет всю верхушку Храма за то, что они заставили его так поступить.

«Боже, Виктория, – взвыла в душе женщина и зашлась рыданиями. – Кем ты стала?»

– Я Алан Бешеный Кузнечик, вождь, герцог и отец! – вслух произнес Алан и поднялся.

Привычная злость на самого себя прочистила мозги, заставляя разум трудиться.

– Я…

И тут дверь распахнулась, и в нее просунулась голова Рэя.

– Взяли Длань. Без жертв, только Иверту зуб выбил, да и то оттого, что горец первый полез: обиделся, видишь ли, что ксен оказался не таким благородным, как ему хотелось. – Рэй потер переносицу и устало спросил: – Что дальше?

– Дальше я иду спать.

А пленники пусть пока промаринуются в собственных мыслях.

Удивительно, но остаток ночи Алан крепко спал. Совесть молчала, разум не протестовал, даже интуиция не подавала признаков жизни.

Утром его разбудила Кусь, которую привел Дарен.

– Пап, ты завтракать будешь? Меня Тур послал спросить. – Дар хитро улыбнулся. – А мама Зира ремонт в своих покоях затеяла, – выпалил он и залез на кровать. – Они с мамой Турена кроватку детскую велели принести, вымыть ее, зашкурить, новым пухом матрас набить. А еще Зира хочет переставить мебель в своей комнате, а мама Валия будет вышивать одеяло для малыша! Странные они какие-то, – потер он нос.

– Нормальные, – взъерошил волосы сыну Алан. Тот, как всегда, попытался увернуться. – Это у всех беременных бывает, гнездоваться им хочется.

– Как птичкам? Гнездо свить, всего в него натаскать и потом яйца отложить? – недоверчиво посмотрел на него сын. – Чтоб ребеночку было уютно?

– Ага. – Алан сладко зевнул. – А что, уже завтрак?

– Да уже второй караул сменился! Ну ты и засоня, папа! – Дар захихикал и, позвав Кусь, убежал, на прощание выпалив: – Тетка Райка сказала, что в малой столовой накроет!

Алан усмехнулся. Давно он так долго не спал. Что значит чистая совесть! В комнате его уже ждали Берт и девушка-рабыня с чистой одеждой. Алан неторопливо и тщательно оделся, побрился, вместо газеты выслушал местные сплетни, которыми его каждое утро снабжал Берт, и только через полчаса направился в столовую. За спиной у него тут же пристроились двое ветеранов. Непривычно. Но что поделать, с ксенятами он собирался разговаривать после завтрака.