креста. Алтарь представлял собой камень или камни, сложенные в виде алтаря. Иногда маг вел службу по книге черных обрядов. Он не произносил слов благодарения, не возглашал «Аллилуйя». Он стоял спиной к импровизированному алтарю, бормоча заклинания. Он использовал чёрную облатку, иногда в этом качестве выступала черная репа. Он освящал ее определенным образом, и под крики собравшихся оделял каждого кусочком «причастия» и давал выпить освященный напиток. Вино в чаше имело такой отвратительный вкус и запах, что проглотить его стоило немалого труда, к тому же оно было таким холодным, что внутренности после него, казалось, замерзали. С началом Реформации такой порядок проведения колдовских сборищ распространился на Швецию, Шотландию и на Соединенные Штаты.

Служба и следующая за ней трапеза заканчивались буйным совокуплением. В нем принимали участие и демоны и сам наставник. Оргия, как и служба, и вино посвящения, выглядела крайне неприятно. Один из участников говорил, что кроме страданий никакого удовольствия она не доставляла. Другой вспоминал, что его член стал чешуйчатым, а ведьмы признавались, что страдали от удушья и от сильной боли. Но, помнится, девушки мадам де Буриньон, например, с удовольствием вспоминали о взаимных ласках. Одна из них вспоминала, что ласк, пожалуй, было даже слишком много. Кажется, противопоставление опять основано на субъективности восприятия. Известно, что на колдовских сборищах использовался искусственный фаллос, хотя для тех, кто считает, что в собраниях принимал участие сам дьявол, подобная деталь кажется лишней. Дьявол, по-видимому, как-то ухитрялся сам справляться со своими обязанностями. Говорили, что в оргии принимали участие трупы, которые выглядели как живые или совсем свежие. Впрочем, инкубы и суккубы для любовных утех в шабашах не нуждались; они приходили в дома ведьм и даже женились на них. Ребекка Уэст, колдунья из Эссекса, призналась, что дьявол пришел к ней, когда она собиралась спать, и сказал, что женится на ней, а она не сможет отказать ему. Она вспоминала, что его поцелуи были холодны как лед, и сам он был холоден как глина, а вся женитьба выглядела следующим образом: «демон взял ее за руку и повел по комнате, обещая быть любящим мужем до самой смерти и отомстить ее врагам; в ответ она обещала ему быть послушной женой до самой смерти и отречься от Иисуса Христа». Рассказ ведьмы, видимо, относится к ранней форме проведения колдовских сборищ, для которых характерно заключение словесного договора. Однако их брак действительно продлился довольно долго.

Шабаш закончился. Собравшиеся разошлись по домам. Те, кто все это время провел в трансе, зашевелились. Те, кто покинул своих мужей или жен, вернулись, и дух, который руководил ведьмами и колдунами, покинул тела, а может быть, сами люди отставили в стороны то, что сопровождало их в стране грез — подушку или метлу. Наступило утро. Бывшие участники шабаша вышли на улицы и занялись своими особыми делами, ведь на шабаше они взяли на себя обязательства вредить по мере сил. Таков был обычай крупных шабашей: дьявол или священник говорили об этом на черной мессе; на местных сборищах намечались конкретные цели: так было в Северном Бервике, где обсуждались планы и плелись заклинания против короля Якова, или там, где ведьмы очаровали министра Олдерна, пообещав излечить его от тяжелой болезни, или там, где Александр Гамильтон из Эдинбурга просил дьявола отомстить леди Орместоун-младшей. На этих встречах планировались шторма, и тогда ковены выходили к воде и били море метлами или бросали в море тела животных, или использовали другие магические приемы. Это были задачи для групп ведьм, а вот вредить соседям — дело каждой конкретной ведьмы, чем они и занимались в повседневной жизни.

Злоба проявлялась разными способами. Часто встречались восковые изображения, через которые насылалась порча, изготовление ядов, приворотных зелий, то есть вмешательство в работу организма человека. Ученый судья Жан Боден писал, что по словам его информаторов, «существует более пятидесяти способов поместить в тело человека иглу, вызвать у одного человека отвращение к другому, склонить человека к прелюбодеянию (как правило, это касалось мужчин, поскольку женщины хуже поддаются такому магическому внушению). Можно вывязывать на ремешке особые узлы, и тогда человек будет испытывать безответную любовь день, год или всю жизнь, до тех пор, пока узел не будет развязан. Можно было вызвать ненависть к определенному человеку, а можно было пробудить в двух людях страстную любовь, но при этом они никогда не смогут соединиться, поскольку оказавшись вместе, тут же начнут ссориться. Больше всего меня поразило то, что пока такой узел продолжал действовать, на ремешке появлялись новые узелки, похожие на бородавки, показывающие, сколько детей могло бы родиться у человека, если бы не магическая помеха. Можно было завязать и такой узел, который способствовал бы продолжению рода. Были люди, у которых таким образом можно было ослабить потенцию, например, до брака; другим можно было создать проблемы и в браке. Можно было наколдовать человеку проблемы с мочеиспусканием, многие от этого умирали. Однажды мне попался несчастный мальчик, он почти умирал и умер бы, если бы колдун, наславший на него это проклятие, сам не умер вскорости. Ведьма сообщила мне и заклинания, приложимые к разным видам узлов, причем язык заклинаний не относился ни к греческому, ни к латинскому, не был ивритом, французским, испанским или итальянским; мне кажется, это вообще был какой-то неведомый язык. Она также рассказала, из какого материала и какого цвета должен быть ремешок для вывязывания». В Пуату, в 1560 году, где этот вид колдовства был весьма распространен, молодая женщина обвинила соседку в том, что она «перевязала» ее мужа. Магистрат заключил предполагаемую ведьму в тюрьму, угрожая, что она никогда не выйдет на свободу, если не снимет порчу. Через пару дней ведьма сказала, что молодые могут спать друг с другом, и у них все получилось. Тогда ведьму выпустили. Заклинания и ремешок на самом деле связаны между собой только злым умыслом дьявола, помогающего злой воле людей.

Таковы детали. Если излагать их отстраненно, не имея в виду, что рассказ ведется от лица заключенного или подозреваемого, они выглядят сомнительными или даже глупыми. В исследованиях теологов и юристов подробности приводятся без ссылки на источник. Но ведь именно ведьма в тюрьме или колдун, подозреваемый в магических делах, придает воображению ту или иную форму реальности. Будь это симпатичная молодая соседка, аскетический священник небольшого прихода, достойная жена городского советника, идиот, сын бедной пары в лачуге, старая рыночная торговка, владеющая заклинаниями, коммивояжер, известный ученый — люди что-то слышали о них или от них, потом домыслили себе все прочее (как