пользовались, иногда после перчаток со сжимающимися пальцами, раздавливания ног, бичевания, или наложения грузов. Смысл пытки заключалась в том, чтобы добыть истину. Боль приводила дух человека к последнему рубежу жизни; когда в нем не оставалось уже ничего человеческого от боли, когда человек пребывал практически в агонии, ему задавали вопрос и получали любой требуемый ответ. Но со временем доводить подсудимого до агонии стало неинтересно, куда более действенной считалась сама боль.

В Бамберге была построена специальная тюрьма для ведьм. Это было большое здание с центральным коридором и камерами по сторонам. В глубине располагалась камера для пыток. Внизу протекал ручей. Имелась также часовня. Над главной дверью стояла статуя богини правосудия и была высечена строка от Вергилия: «Discite justitiam moniti et non temnere divos» («Учись справедливости и не будь неуважительным по отношению к богам» — лат.). Приводилась также цитата из Первой Книги Царств: «и этот дом, который так высок [опустеет], и всякий, проходящий мимо него, будет поражен и будет шипеть; и когда они скажут: зачем Господь так поступил с этой землёй и сего дома? Им ответят: за то, что они оставили Господа Бога своего, Который вывел отцов своих из земли Египетской, и возложил руки на других богов, и поклонился им, и служил им; поэтому Господь навел на них все это зло».

Бамберг в центральной Германии добился репутации знатного борца с колдовством. Сообщается, что между 1609 и 1633 годами там было совершено 900 казней. Были сожжены епископ, его жена и сын, пять бургомистров и несколько членов городского совета. Выдвигались обвинения и против судей, но им не дали хода. Сохранилось письмо, написанное одним из обвиняемых его дочери, показывающее, как в некоторых случаях добывались признательные показания. Йоханнес Юниус, советник и бургомистр, был арестован в 1628 году. Свидетельствовали против него епископ д-р Георг Хаан, его жена и сын — все они были арестованы ранее. По их словам, они встречались с Юниусом на шабаше. Он отрицал все обвинения. Тогда к нему применили пытки: винты с раздавливающей головкой и дыбу. Затем его сняли с дыбы и пообещали, что будут пытать, пока он не признается. Он рассказал какую-то историю, которая, по его мнению, выглядела убедительно, но дочери написал, что все это ложь от первого до последнего слова. По его словам, однажды он был на лугу, когда к нему подошла девушка, сказавшая несколько слов, а потом внезапно превратившаяся в козла. Козел вцепился ему в горло и прошипел: «Ты будешь моим»; там были другие мужчины и женщины, они призывали его отречься от Бога. Он согласился и был крещен во зле. Он был на шабаше, но никого не узнал. Суд, угрожая пытками, выпытывал, не видел ли он там епископа, и несчастный кивнул. Еще он сознался в том, что к нему приходил суккуб. От него требовали больше имен; он сказал, что никого не узнал. Ему снова пригрозили пытками, и тогда он назвал около тридцати имен. По его словам, ему выдали некий серый порошок для убийства собственного сына, но вместо этого он испытал отраву на своей лошади. Судьи требовали продолжения признаний и снова грозили пытками. Тогда он признался, что украл и похоронил распятие. Суккуб предупредил его об аресте, но обещал, что потом его освободят. Он подписал признание, но в письме к дочери были слова: «Это все ложь и выдумка… Они никогда не прекращают пытки, пока кто-то не сознается». Дальнейшая судьба несчастного неизвестна, но, без сомнения, его ждал костер, возможно, после применения раскаленных щипцов — надо же было как-то удовлетворить оскорбленную гордость Господа.

Такие истории не редкость. Ужасный случай произошел с человеком, который был предан смерти в 1645 году в Меране в Тироле, и с тех пор вокруг его имени продолжали возникать все новые и новые слухи. Микаэль Пергер был бродягой, и вел совершенно независимую жизнь. Ему было почти шестьдесят, когда в мае его арестовали. На вопрос о его убеждениях он ответил, что верит в то же, во что верит и Церковь, хотя свои религиозные обязанности исполняет, пожалуй, несколько небрежно. Он признал, что говорил о чарах и астрологии, распространял суеверия, например, говорил о примете, что мужчине не стоит стирать по пятницам или даже носить рубашку, выстиранную в пятницу[94]. Свидетели из разных мест показали, что Микаэль предсказывал погоду, узнавал судьбу по звездам, хорошо разбирался в травах, читал много книг, а одну даже украл. Если ему случалось угрожать кому-нибудь, с тем потом происходили несчастья; а еще он любил зубоскалить со служанками. Вся эта пустая болтовня длилась до июня, а потом его осмотрели на наличие ведьминских знаков и нашли один у него на языке. Похоже, его ждали пытки, но он по-прежнему отрицал занятия колдовством, и только все вспоминал о том, как однажды «достал из сундука маленькую книгу». В июле его несколько раз вздернули на дыбу, один раз с двухсотфунтовым утяжелителем на ногах; после этого он признался, что однажды встретил женщину, спал с ней и что, возможно, она была демоном. В августе пытки стали серьезнее. Его растянули на раме, ноги приковали к полу и били всякий раз, как он пытался уснуть. После тридцати шести часов на раме он признал, что женщина, о которой он говорил ранее, конечно была злым духом; ее звали Белиал.

За этим последовали и подробности. Пергер рассказывал, как отрекся от святынь, как читал книгу, написанную красными чернилами, как подписывал договор кровью, как посещал шабаш, как заклинаниями вызывал шторма, как и с кем спал. «Он был снят с рамы в 6:30 утра».

Теперь признания сыпались из него, как из прохудившегося мешка. Следователи услышали, как обвиняемый украл распятие и продал «за шесть крейцеров какому-то черному торговцу», как повырывал виноградные лозы у соседей и так далее. Он сыпал именами, за ним едва успевали записывать. В сентябре инквизиторы хотели осмотреть его ногу, из которой Белиал якобы брал кровь на подпись договора, однако нога настолько распухла от пыток, что по ней ничего нельзя было понять. Ему опять угрожали раскаленным железом, и Пергер подписал признания.

В октябре были допрошены и другие свидетели. Под подозрения попали несколько зажиточных фермеров, которых обвинял Пергер, и, очевидно, их не ждало ничего хорошего. Впрочем, подробностей о них не приводится. 11 октября Пергер отозвал свое признание, а 12 октября заявил, что не имеет ничего общего со злыми духами. Ему показали раскаленные железные сковородки и пригрозили посадить на них. Он