– Подарите мне танец, прекрасная незнакомка, – раздается справа от меня.

Я смотрю на мужчину средних лет, который галантно вытянул руку ладонью вверх и слегка склонил голову набок. У него на лице написано, что он хищник, но что я потеряю, если потанцую с ним? Вкладываю свою ладонь в его, и мы выходим на танцпол. Мужчина не позволяет себе лишнего, не трется об меня и не прижимается чересчур сильно.

– Аркадий, – представляется он с улыбкой.

– Ульяна.

– Какое красивое имя.

– Спасибо.

Он улыбается, а глаза ощупывают мое лицо. Мне кажется, Аркадий из тех мужчин, которые за несколько секунд способны считать собеседника. Я же говорю: хищник. А еще, думаю, он очень состоятельный человек, привыкший добиваться своего. В другой обстановке я бы, может, даже клюнула на него, несмотря на существенную разницу в возрасте между нами. Только вот мое сердце уже занято. Миша прочно устроился в нем, и теперь там нет места для кого-то другого.

– Вы здесь одна? Как познакомились с Инной?

– Я – девушка ее сына.

– Марка или Миши?

– Мишина.

– О, серьезно? Я уж и не думал, что этот парень себе кого-то найдет.

Я хмурюсь.

– Почему вы так говорите?

– Со мной можно на «ты». – Он подмигивает.

– Меня пока все устраивает.

Аркадий усмехается.

– А ты крепкий орешек, Ульяна. – Я ничего не отвечаю на это замечание, и мужчина все же решает ответить на мой вопрос. – Миша очень требовательный парень. Девушка должна соответствовать всем его критериям и должна пройти строгий отбор, чтобы занять место в его жизни. Что же тебе пришлось сделать, чтобы он клюнул на тебя?

Мне не нравится этот разговор, и теперь уже не нравится и сам Аркадий. Подленький дядечка, который раздражает меня своими умозаключениями. Мой Миша совсем не такой. Он легкий и невероятно любвеобильный. А еще открытый и веселый. А Аркадий говорит о нем так, как будто совсем о другом человеке.

– Ну, во-первых, мне ничего делать не пришлось, Миша все сделал сам, потому что из нас двоих мужчина именно он. Как-то не пристало девушке завоевывать мужчину, не считаете? – Стерва во мне выпрямляет спину, готовая защищать свое.

– Считаю, – хмыкает Аркадий. – А во-вторых?

– А во-вторых, он на меня не клевал. Ему понравилась девушка – он начал действовать.

– И как быстро ты сдалась под его напором? – прищурившись, спрашивает он.

– Не быстро, – цежу сквозь зубы.

– Но ты сильно не расслабляйся, Миша любит часто переобуваться.

– И что это должно значить? – хмуро спрашиваю я.

– Он любит разнообразие, если ты понимаешь, о чем я. – Он играет бровями, а мне уже хочется остановить этот танец и ка-а-ак вмазать ему по самодовольной роже! Но вместо этого я склоняю голову набок и расплываюсь в самой елейной улыбке, на какую сейчас способна.

– Вообще-то, мы с Мишей помолвлены.

Как только слова вылетают из моего рта, я наблюдаю, как постепенно – словно в замедленной съемке – вытягивается лицо Аркадия. Ага, покер-фейс мы делать умеем, но бесстрастно воспринять шокирующую новость – нет. Я бы сейчас могла позлорадствовать и все такое, но, боюсь, у меня самой внутри нарастает такой же шок, как и у Аркадия. Все то, что сегодня говорил Миша насчет предложения, я отвергала и запретила ему даже думать о таком, а теперь сама… Ой, мамочки!

Когда Миша появляется в зале, я уже вовсю принимаю поздравления с помолвкой. Этот Аркадий оказался тем еще треплом. Не успели отзвучать последние аккорды песни, под которую мы танцевали, как уже половина гостей была в курсе моего обмана. Самое страшное, что этот мужик первым рванул поздравлять Инну Владимировну и Тихона Михайловича. Мне кажется, я сейчас сгорю со стыда. А когда Миша подходит ко мне, и половина гостей начинает кричать «Поздравляем» и хлопать, я вообще готова провалиться сквозь землю. Миша натянуто улыбается и кивает, а потом тихо спрашивает меня:

– Что я пропустил? Почему они все глазеют на меня? И с чем поздравляют?

– С нашей помолвкой, – выдавливаю из себя и вижу, как брови Миши в одно мгновение скрываются под упавшими на лоб волосами.

Он снова поворачивается к гостям, кладет руку мне на талию и так резко дергает к себе, что у меня на мгновение останавливается дыхание. Миша сжимает меня, сминая платье, а я трясусь, словно тонкая осинка на ветру, боясь даже посмотреть в его сторону. Он машет гостям, а потом уводит меня на выход из зала. Мы подходим к гардеробу, забираем свою верхнюю одежду, и через минуту оказываемся на террасе ресторана. Справа немного поодаль курят несколько мужчин, ежась от холода. Миша ведет меня в противоположную сторону, потом останавливается и разворачивается ко мне лицом, заключая в кольцо своих рук. Я жду, что он начнет ругаться и выяснять отношения, но тут совершенно неожиданно на его лице расцветает улыбка.

– Значит, все же решила меня на себе женить? Могла бы предупредить.

– Я не… просто…

– Да какая разница? – хмыкает он. – Главное – результат. Я, конечно, хотел сделать все по-человечески, кольцо купить, все дела… – Миша качает головой. – Ну ты шустрая, Белка.

С тяжелым вздохом я опускаю голову и утыкаюсь лбом Мише в грудную клетку.

– Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Этот Аркадий начал рассказывать, что ты ловелас, а мне так хотелось защитить тебя, что я ляпнула про это обручение. Само вырвалось, клянусь.

– Аркадий? – Я поднимаю голову и, глядя на Мишу, киваю. На его лице кривая ухмылка. – Ох, Белочка, вечно ты как встрянешь.

– А нечего было бросать меня одну!

– Мы с Марком решали вопрос с тортом для мамы.

– А что с ним?

– Пока везли, уронили.

Я ахаю.

– И что теперь?

– Пришлось договариваться с кондитерской, чтобы они прислали другой на замену.

– Он же будет несвежий.

– Еще какой свежий. Его готовили на завтра на свадьбу, только украсить еще не успели. Так что они в срочном порядке сейчас украшают и будут везти нам.

– А как же они со свадьбой решат?

– Разве это наша забота?

– Наверное, нет.

– Ну вот и я так думаю. – Миша вздыхает. Полумрак террасы разрезает пар, вылетающий из его рта. – Ну что, Белка? Теперь придется жениться.

– Ой, нет, ты что? Мы можем просто сказать, что пока не планируем. Ну, типа, ты сделал мне предложение, я согласилась, но свадьба нескоро. Как вариант, мы типа копим на нее деньги. – Миша склоняет голову набок и, прищурившись, смотрит на меня. – А потом просто расстанемся, и никто уже не будет спрашивать про свадьбу. Ну расстались – и расстались.