Терпения моего хватило минут, наверное, на десять. Интересно, а как проводят по десять, а то и больше лет заключенные в камерах-одиночках? За десять лет ко всему можно привыкнуть, человек понимает, что в ближайшие годы ему не выбраться на свободу, и просто смиряется со своим положением. В конце концов я сделала дурацкий вывод, что просидеть в подобных условиях десять лет, возможно, даже гораздо проще, чем десять минут. Оптимизма эта мысль мне не прибавила, и я снова поднялась и направилась к окну. Тупо, как зачарованная, смотрела на темную улицу, стараясь ни о чем больше не думать.

Однако через полчаса я не сдержалась, как сумасшедшая отодвинула диван – откуда только силы взялись! – и сделала свое нехорошее дело. Ну, извините, сами виноваты. Кинув на пол старое покрывало, я снова задвинула диван к стенке. В очередной раз извиняюсь за подробности, но в этот момент я почувствовала такое облегчение, что даже позволила себе улыбнуться. А дальше…

Сначала я слонялась по комнате, как узник замка Иф, шатаясь из стороны в сторону, то присаживаясь на диван и пытаясь успокоиться, то вскакивая и принимаясь отчаянно колотить в дверь кулаками. Потом я примерно с полчаса сидела на деревянном ящике в позе роденовского мыслителя.

Сколько часов я провела таким образом – неизвестно. Счет времени совсем потерялся, за окном продолжал завывать ветер, а потом послышался шум дождя. Я уже сходила с ума от голода, холода, жажды и отчаяния. В очередной – уже, наверно, сотый – раз я с грустью посмотрела на темное окно, за которым была манящая свобода (и плевать, что там ветер и дождь), я совсем потеряла надежду, и силы меня разом оставили. Я внезапно погрузилась в тяжелую полудрему, не совсем отчетливо осознавая грань между сном и реальностью. И пробыла я в таком состоянии почти всю ночь.

А к утру, когда в окошке забрезжили первые признаки рассвета, я, видимо, окончательно и глубоко заснула. Поэтому совершенно не прореагировала на звук открывавшейся двери.

Точнее, я прореагировала, но немного запоздало, потому что в тот момент, когда я открыла глаза, увидела уже стоявшего передо мной незнакомого человека, который слегка склонился над диваном и смотрел на меня с неподдельным удивлением в глазах…

* * *

На вид незнакомцу было примерно лет сорок, а может, больше – его виски уже полностью покрылись сединой, однако лицо выглядело довольно моложаво, минимум морщин и свежий цвет кожи. Надо отметить, что кожа была чуть смуглая, словно ее обладатель недавно вернулся из теплых стран либо балуется солярием. Лицо тщательно выбрито, а в области лба проглядывал за прядями волос заметный след от свежего шрама.

Я резко вскочила, на мгновение снова, как и вчера, потеряв ориентацию в обстановке. Светловолосого мужчину ничуть не смутила моя резвость, он продолжал смотреть на меня спокойно и немного удивленно, все так же молча. Молчала и я, пытаясь окончательно прийти в себя и понять, что со мной происходит. Черт возьми, как я могла заснуть? Тело мое было деревянным, руки и ноги затекли, а кровь, наверное, совсем остыла от холода. Я едва ли не дрожала как осиновый лист, а мужчина все так же продолжал молчать. Его молчание уже начинало меня раздражать.

Я прокашлялась и хриплым голосом спросила:

– И долго ты будешь меня рассматривать? – Я решила, что в данной ситуации свою воспитанность можно засунуть куда подальше, поэтому сразу перешла на «ты». – Ты кто такой?

Его ответ сразил меня наповал:

– А ты?

Я молчала, не в силах сообразить, насколько серьезен заданный мне вопрос. По его глазам я бы не сказала, что он шутит. Но ответить решила совсем не в тему:

– Послушай, дай мне попить, иначе я сейчас умру от жажды.

Он удивленно посмотрел на меня, затем вытащил сотовый из кармана куртки и, когда ему ответили, злым голосом произнес:

– Быстро ко мне! И по пути захвати стакан воды.

Убрав телефон обратно в карман, он снова с любопытством посмотрел на меня и неожиданно спросил:

– Где Люся?

– Кто? – не сразу поняла я, о ком он.

– Люся! – почти выкрикнул он. – Людка! Людмила Скворцова!

– А-а… – протянула я и махнула рукой. – А я откуда знаю? Мне, если честно, самой было бы интересно знать, где она?

– Зачем?

Я лишь вздохнула.

– Пока не напьюсь воды, больше ни слова не скажу, – категорично ответила я и замолчала, всем своим видом показывая, что больше не пророню ни слова.

Через минуту в комнату влетел крепкий парень в дутой куртке и со стаканом воды в одной руке. Я сразу же узнала в нем одного из вчерашних похитителей, что напали на меня в той злополучной квартире.

Мне протянули стакан воды, и я жадно стала пить, понимая, что с каждым глотком свежей воды я словно оживаю. Вместе с утолением жажды ко мне сразу вернулась способность соображать, и я, кажется, начала понимать, в чем суть происходящего. Однако спросить ничего не успела, меня опередил раздраженный голос блондина, который обратился к вошедшему парню:

– Ты вообще идиот! Ты кого мне привез?

– Ну как… – замялся тот, смотря на меня с тупым выражением лица, – проспект Кирова, дом пятнадцать, квартира двадцать шесть… э-э… пятый этаж. Ничего не перепутали вроде…

– Вроде?! – рявкнул мужик. – Да вы идиоты! – Он взялся за голову и тихо застонал, затем снова обратился к крепкому парню: – Там что, больше никого не было?

– Послушай, шеф, чего ты горячишься? – Парень слегка осмелел и стал отвечать более уверенно: – Адрес мы не перепутали. Сам сказал, блондинка, молодая, не больше тридцати, высокая, стройная… Ну… – он указал на меня, – все так и есть. Правда, она не совсем блондинка, какая-то… непонятная, но волосы же светлые…

– Кретин! – перебил его босс. – Пошел вон отсюда и жди в машине, пока я тебя не пристрелил в гневе!

– Простите, а вы не могли бы мне вернуть мою сумочку? – спросила я елейным голоском. – Там у меня очень важные и нужные вещи…

– Где ее сумочка? – спросил он уже почти у вышедшего за дверь парня.

– Э-э… в машине.

– Неси ее сюда, – приказал тот.

– Шеф, там это…

– Ну что там?! – заорал шеф.

– У нее там пушка!

– О господи! – Он снова взялся за голову. – Какие же вы идиоты! Неси сумку сюда быстро со всем ее содержимым!

Парень удалился, а мужчина с еще большим интересом посмотрел на меня и спросил:

– Значит, где Люся, где деньги, ты не знаешь? Тогда кто ты такая и почему у тебя