— А зря не хотите! Мы пережевываем кусочек нежного мяса, рыбы или фруктов, чтобы снова захотеть есть! Когда мы едим, мы живем! Еда — это зависимость, от которой практически невозможно избавиться! Ведь даже святые, что сейчас не с нами, ели, пусть траву или пустынных кузнечиков, но ведь жевали! От пищи нельзя отказаться, так уж мы устроены, — крепко сжав вилку в одной руке и нож в другой, рассуждал господин.

— А по поводу того, что здесь происходит. Это открытый вопрос! Можно, конечно, дать слишком общий ответ, но у каждого он индивидуален, всякий ответит по-своему!

— И какой же общий ответ? — никак не мог настроиться на волну этого сэра, отец.

— Он прост — смерть! Все присутствующие здесь мертвы! В прямом и переносном смыслах, к сожалению! — снимая ажурные салфетки с тарелок, произнес господин дома.

Под салфетками стояло множество разных размеров тарелок, солонок, блюд и кувшинов, но, к удивлению отца, абсолютно все они были пусты:

— Как это вы, пустые тарелки, что ли, едите? Для чего тогда этот цирк с ужином?

— Едим мы пищу, но скорее мысленно, в фантазиях. Главное не сама еда, а решимость есть или не есть, но, все индивидуально. Кто-то очень хочет еды, и не может победить себя из-за ее отсутствия, а другой мучается от привычки ограничивать себя в этом. Если вы еще не поняли господин, то, мы с вами в аду! — произнес хозяин дома, сохраняя идеальное спокойствие, и с интересом наблюдая за собеседником.

Отец замолчал, в голове пронеслись слова с выцветшего голубого плаката про работников неба, лозунг из храма без креста, где два пьяных разгильдяя шатались на фоне требования об удалении церковных праздников!

Если бы он сейчас жил, он сказал бы что-то такое:

— Бр-р-р, на душе холодрыга, — или же, — сердце ушло в пятки, — но он стал теперь душой и поэтому осмотрел себя внимательно, все ли на месте, ноги и руки. Затем отчетливо вспомнил, как бесы несли его из горящего дома.

— Да ведь, я же на пожаре сгорел, вот ведь зараза какая! — в ужасе произнес отец, подпер руками голову и заплакал, хотя слезы не капали. Ему вспомнилось, как он так же, как сейчас, сидел у себя дома, как предал сына, как пьянствовал всю свою короткую жизнь. На сердце стало еще тяжелее чем было до этого!

— И что же мне делать теперь?

— Никто не помнит, что нужно делать! Я, например, удивлен тем, что вы вообще сюда пришли, обычно мы можем встретиться с кем-то, но это бывает только на общих территориях. Как вы сюда попали, уважаемый? — с вниманием обратился к гостю хозяин дома.

— Я торчал в этой проклятущей очереди, много, очень много раз, толкаясь в муках с такими же как сам, всегда за выпивкой, эх-х, за чем же еще. Может, по-нашему, обычному времени — годы, кто его разберет это время. Потом загорелась яркая лампочка в кресте над аптекой, я стал вспоминать, голова закумекала. Вот я и побрел на мост, а затем сюда, к вам и попал.

— Это поразительно интересно, но не удивляет! Хотя бывают случаи, я слышал, когда что-то зажигается, падает сверху, светится изнутри или спускается сюда в виде облака. Большинство не помнит, что это такое, некоторые даже не верят, но я уверен, это однозначно есть! Сам однажды видел, поэтому и начал задумываться и даже немного понимать, где же мы с вами сейчас находимся, — деловито ответил господин, пытаясь показать, что он хорошо разбирается в данном вопросе. — Так что, же уважаемый, у вас там, за мостом никто не мечтает о еде? — заинтересовался хозяин.

— Да-а-а что вы, у нас там алкашня одна, драки, да магазины водки, вот и вся жизнь. Впрочем, — задумался гость, почесывая затылок, — все, как и было при жизни. Мучения, те же, а выпить не получается.

Поднося вилку ко рту и демонстративно имитируя гримасу эмоций от вкуса изысканного блюда, хозяин произнес:

— Интересно, интересно, а здесь вам как? Выпить хочется или может быть, поесть?

— Да все то же самое, выпить хочу, но, по правде сказать, после этой аптеки мне полегчало малек, — сочувственно ответил отец, желая донести до собрата по беде, что ему тоже, чего-то хочется сильно, как и хозяину дома.

— Ну что ж, — вытирая салфеткой уголки рта, — пройдемте в гостиную, — пригласил хозяин.

На стенах гостиной висели такие же картины с пищей, как и в коридоре. В центре стояли кресла и маленький столик, на котором лежала книга с кулинарными рецептами. Хозяин уселся в одно из кресел и пригласил сесть отца рядом.

— А знаете ли дорогой вы мой, что у нас здесь идут активные споры? По теме — есть ли Бог! Что вы думаете по этому вопросу уважаемый? — господин, делая вид, что закуривает сигару, приставил пустые пальцы ко рту и зажмурился.

— Я сомневаюсь. Иногда думаю нет Его, а в другой раз верю что есть. Но если бы Он был, разве мы с вами сидели бы здесь? — мигом в голове пролетела мысль о том, как бесы несли его сюда, в ад, — хотя знаете, после этой аптеки у меня какие-то странные воспоминания, будто бы меня по небу тащили сюда очень странные создания, уж не знаю, не черти ли это были. Ведь если есть черти, значит есть и Бог! — с глупым лицом отец замолчал.

— По-вашему, если есть люди или, например, ад, то получается, что обязан существовать и тот, кто их создал? — ухмыляясь, пускал невидимые кольца дыма, господин.

— А разве не так? Вот я, например, если картошку не посажу, то осенью есть будет нечего. Или вот помню, в школе говорили, большой взрыв и создание вселенной. А откуда этому взрыву взяться, если нет ничего, ни пространства, ни материи, кто взорвал и что взорвал? — вспоминая с трудом школу, которую так и не закончил, ответил гость.

Хозяин дома, замолчал, видимо сигара закончилась, — ну хорошо, зачем же тогда вашему Богу создавать место, где большинство мучается, а горстка святош, радуются там вверху? — злорадствовал