Алекс и Себастьян тоже погрузились в разговор, который сначала шел с трудом, но постепенно они расслабились. Элиас в основном слушал, о чем я говорю с Домиником, но сам, к счастью, в разговор не влезал.

— Ты играешь в группе? — удивленно переспросила я Ника.

— Да, я барабанщик.

— А в каком стиле вы играете?

— По большей части это рок, но с небольшой примесью гранжа, панка и электронной музыки, — ответил он, пристально наблюдая за моей реакцией. — Но все не так уж серьезно, — продолжил он. — У нас было всего два небольших концерта, а в остальное время мы репетируем.

— Целых два концерта — это больше, чем может похвастаться большинство любительских групп, — сказала я.

— А скоро у нас будет третий концерт, — улыбнулся Доминик многообещающе. — Но точной даты пока нет.

— Когда узнаешь точную дату, сообщи мне. Я хочу прийти вас послушать.

И хотя я интересовалась рок-музыкой и всегда была рада послушать что-нибудь новенькое, я сказала это в основном затем, чтобы позлить Элиаса.

— Конечно, я сообщу, но, может быть, придется немного подождать, — сказал Ник и подмигнул мне.

— Но ты же понимаешь, что должен будешь бросить в меня барабанные палочки?

Он улыбнулся и кивнул.

— Ты будешь единственной, кому они понадобятся.

— Поговорим об этом после концерта, когда у меня будут на лице следы от ногтей других фанаток, — пошутила я, удивляясь сама себе. Еще пара таких предложений, и он подумает, что нравится мне, а это не так.

— Думаю, тебе не о чем волноваться, — улыбнулся Ник, отпил из своего бокала и поднялся. — Я скоро вернусь, — сказал он мне и направился в сторону туалета.

Алекс, в чей адрес я бросала косые взгляды, была с головой погружена в разговор, так что наша половина столика тут же погрузилась в тишину.

— Вот это производит на тебя впечатление? — после недолгого молчания спросил меня Элиас.

Я невольно скрестила руки на груди.

— Что именно?

— То, что он в группе? — сказал Элиас, передразнивая Ника.

— Ты же понимаешь, я ищу парня, которым можно будет похвастаться перед подружками, — сказала я, передразнивая в ответ его собственные слова, сказанные мне несколько недель назад.

— Должен признаться, что мое мнение по этому вопросу слегка изменилось, — ухмыльнулся Элиас.

— Поздравляю тебя, — съязвила я в ответ.

Когда Доминик вернулся, два отдельных разговора слились в один общий. Себастьян был очень мил, и с ним было приятно поговорить. Его слова, жесты, выражение лица — все располагало к себе. Он был одним из тех немногих людей, которые были приятными, умными и не зацикленными на себе собеседниками. Я потихоньку наблюдала за ним и Алекс. Они оба бросали взгляды друг на друга, когда другой не видел, и это было так мило, что я не могла сдержать улыбку.

Элиас и Доминик игнорировали друг друга. Мое предположение, что они друг друга недолюбливают, подтвердилось. Я не знаю, в чем там было дело, но явно не во мне. И, хотя мне было любопытно, я не решалась расспрашивать ни одного из них.

Элиас игнорировал Доминика, но не меня, и ему удалось испортить мне удовольствие от клубничной «Маргариты». Каждый раз, когда я отпивала из своего бокала густую жидкость, состоявшую в основном из клубничного пюре, Элиас прилипал взглядом к моим губам. У него на лице было написано, что он фантазирует о том, как будет меня целовать. От этого я заливалась краской и совершенно не хотела больше пить коктейль. Элиас не просто смотрел, он хотел изнасиловать меня глазами. Еще чуть-чуть, и можно будет подавать на него заявление в полицию.

Себастьян начал рассказывать о своей учебе на психолога, а я с интересом его слушала. Вдруг рядом раздался шелест, прозвучавший как сигнал тревоги.

— Ты что, ходила по магазинам? — спросил Элиас, беря в руки белый пластиковый пакет, который я по глупости оставила рядом со стулом. Я попыталась выхватить пакет, но это мне не удалось. Элиас оказался быстрее меня. Он понял, что я не хочу, чтобы он увидел содержимое пакета, его глаза загорелись от любопытства, а на губах появилась улыбка. Я снова попыталась схватить пакет, перегнувшись через его колени, но Элиас воспользовался тем, что его руки были длиннее моих, и держал его так, что у меня не было ни единого шанса его достать. Мне было очень неприятно находиться так близко к нему, а Элиас, кажется, получал от этого удовольствие.

Я выпрямилась и опустила руки.

— Элиас, пожалуйста, отдай мне пакет.

Он сделал вид, будто размышляет, выполнять ли мою просьбу, а потом ответил:

— Не-а.

Повернувшись ко мне спиной, он заглянул в пакет, но, видимо, не смог разглядеть, что конкретно там лежит, поэтому вдобавок запустил в него руку и начал шарить внутри.

Я проиграла, все-таки проиграла. Набрав полную грудь воздуха, я приготовилась к тому, что сейчас Элиас выложит на стол мой новый комплект белья. И эта сцена точно войдет в десятку самых унизительных моментов моей жизни, потому что над ней я вряд ли смогу посмеяться десять лет спустя. С его стороны все это было просто подлостью.

Когда до него дошло, что он щупает нижнее белье, Элиас обернулся и взглянул на меня через плечо, подняв брови. «Давай, придурок, делай, что хочешь», — подумала я и мысленно поклялась, что до конца жизни не стану с ним разговаривать.

Словно в замедленной съемке я следила, как он ухватил что-то и потащил из пакета наружу. Мне не хотелось видеть, как он опозорит меня перед всеми, поэтому я закрыла глаза и пожелала, чтобы подо мной разверзлась земля. Но внезапно случилось непредвиденное.

— Ты устроила такую трагедию из-за книги и диска?

Я вскинулась, широко открыв глаза и глядя на Элиаса. Он кротко и соблазнительно улыбнулся мне и перевел взгляд на диск, который держал в руках.

— Я знаю эту группу, у меня тоже есть такой альбом, — сказал он и засунул диск обратно в пакет. — Эмили, золотце, я не знал, что у тебя такой хороший музыкальный вкус.

Я отвела глаза и снова попыталась выхватить у него пакет. Элиас сначала отдернул его, а потом все же отдал мне, ухмыляясь. При этом он погладил мои пальцы, и это точно было сделано нарочно! Я зарычала, скомкала пакет и сунула его под стол. И чтобы больше ни у кого не возникло идеи повторить этот дурацкий поступок, я зажала пакет между ногами и так просидела до конца вечера.

Хотя Элиас не стал меня унижать при всех, все равно было ужасно неприятно, что он видел мою покупку. Его взгляды стали еще более откровенными, а мое настроение становилось все хуже и хуже. Я попыталась его игнорировать, представляя, как огромный ластик стирает его из реальности. И если раньше я была с ним холодна, то теперь это был не просто холод, а где-то минус восемьдесят градусов. Несмотря на это, он опять придвинулся ко мне. Из-за тесноты мне было некуда отодвигаться, поэтому я сжалась, скрестив руки перед собой и ощущая его дыхание на своей коже.