– Мой Господин, – в голосе Растина не было раболепия, только восхищение и… любовь.

– Растин, – он медленно кивнул. – Я давно не баловал тебя своим присутствием. Подойди.

Жрец медленным шагом приблизился к алтарю, перешагивая через прислужником, почти не замечая их под ногами.

– Ты преподнес мне редкий подарок, – бог перевел взгляд на оборотня. – Я жаждал заполучить эту кису давным-давно. Но видимо сегодня еще не судьба. Ведь он еще не успел встретиться мне…

– Я не понимаю, – тихо ответил Растин.

– Лейла возвращается, – бог перескакивал с темы на тему внезапно, словно его мысли стремительно уносились вдаль, едва успев сформироваться. – Будь осторожен с этим мальчиком. Ты опытен, но он действительно её любимец. Он мог бы стать моим, если бы я узнал о нем первым.

– Он так силен, Мой Господин?

– Нет, – Рой снова взглянул ему лицо и, выпутав пальцы из черной гривы спящей жертвы, протянул руку, коснувшись щеки своего жреца. – Он как ты когда-то. Сырой материал, который может превратиться в нечто большее, чем есть сейчас. Лейла выбрала новую тактику. Я в своем триумфе последнего полувека не успел увидеть, как быстро она восстанавливается. Во имя её уже убивают. В Её чертогах снова слышен шепот призрачных душ. А в глубине океана появился дракон.

– Драконы вернулись? – потрясено прошептал Растин.

– О нет, не вернулись, – качнулись белые пряди. – Он рожден смертной душой и руками жреца Лейлы.

– Этот мальчик?

И снова отрицательный кивок.

– Этот только нашел нужные руки и вложил в них клинок. Уже два жреца Ночи дышат воздухом Эмира. Но одного нам не достать пока. Его стихия – стихия моря. А там давно уже нет власти моего брата Годаса. И я не могу влиять на нынешних повелителей волн. Сирен слишком злопамятен. Если я даже взгляну в ту сторону, он просто из принципа дарует свое благословение этому морскому жрецу. Лейла стала мудрее и хитрее. Зря я не добил её пятьдесят лет назад. Она начала учится у других.

– Но этот мальчик не на море, – тихо подал голос Растин, нежась под лаской Господина.

Зеленые глаза мерцали, словно два драгоценных камня. Возможно, так оно и было:

– Да… Если удастся, убей его. Иначе у тебя будет враг, который сможет однажды стать таким же сильным, как и ты.

– Если он сейчас слаб, то это не составит труда, – пробормотал мужчина.

Острые ногти впились ему в щеку, превращая ласку в пытку:

– Не будь так самонадеян, Растин! – змеиное шипение прямо в лицо жреца, когда тот скорчился от боли, не смея упасть.

– Прости, Мой Господин!

– Лейла не позволит так просто лишить её такого сокровища, как этот жрец.

И снова пальцы ласкают кожу, размазывая выступившую кровь по щеке.

– Не поддайся видимости, – прикосновение стали невесомыми и образ бога начал бледнеть, растворяясь во тьме капища. – Он не Любовник и не Убийца – он её Верховный…

Растин стоял в полной тишине, разглядывая оборотня, который остался на алтаре в одиночестве. На спящем красивом лице явственно проступало омерзение. Надо же…

Жрец Мрака аккуратно коснулся щеки, взглянул на кровь, оставшуюся на кончиках пальцев и повернулся:

– Габриэль.

– Мой Повелитель? – воин поднял голову, спокойно рассматривая своего повелителя.

– Мальчишка должен пройти все кордоны без проблем. Я хочу взглянуть на него прямо здесь.

Воин открыл было рот, но тут же его закрыл, не позволяя вырваться возражениям. Голубые глаза смотрели сквозь него, как это обычно бывало после посещения Роя.

– Верховный… ну надо же, – пробормотал Растин.

Он стремительно зашагал прочь, фактически наступая на руки и ноги жрецов, все еще распластанных по полу. Никто не издал ни звука.

Габриэль поднялся на ноги и протянул небольшой кусок чистой ткани. Жрец хмыкнул, принял дар, и продолжил свой путь, уже прижимая к щеке платок. Эти царапины заживут не так быстро, как рана, нанесенная сапфироглазым жрецом Лейлы.

Я двигался через лес к капищу Роя, чувствуя, как с каждым шагом по телу прокатывается волна дрожи, которую никак не унять. Это реакция на чужую силу, божественную силу. Мрачную и… привлекательную.

Синее Пламя грело спину, словно постоянно находясь настороже. Меч окончательно проснулся, и почти слился с эмоциями своего носителя. Я чувствовал его настороженность и нетерпение. Меч был живым. Это то, о чем говорили легенды. Я надеялся на то, что факт его пробуждения не помешает мне, а только поможет.

До заката оставалось два часа.

А меня не оставляло чувство, что меня просто приглашают в гости, настолько легко я нашел это место и пересек границы. Ощущение взглядов, сверлящих мою спину, было неприятным, но выхода не было. Меня ждали. Ждал Растин, который теперь знал обо мне больше, чем в момент нашей первой встречи, когда меня не принимали в расчет; ждал Кэртис, который стал мне другом даже большим, чем Сиган; ждало новое приключение, мрачное и непредсказуемое.

Солнце багрово-красным диском начало цепляться за верхушки деревьев, когда я встал перед дверьми мрачного капища Крови и Мрака. Я не достал меча, увидев две закутанные в плащи и капюшоны фигуры. Похоже, тут не чурались театральных представлений. Когда-то и Лейла любила такой вот пафос и нагнетание обстановки, по крайней мере, так она рассказывала.

Прислужники, не глядя на меня, начали медленно открывать дверь, явно с намерением меня впустить. Из приоткрывшейся двери донесся гул молитвы и… песня. Меня пробрала дрожь, которую скрыли свободные одежды жреца. Таким же голосом я пел песни Лейле по утрам, заплетая её волосы. Я не мог ошибаться. Это был Растин – Верховный жрец Роя. Любимец Мрака. И все было правдой. Я снова встретился с таким же, как я сам, только он был намного старше меня. И опаснее.

Я медленно вступил на черные плиты капища, глядя на золотоволосую фигуру посередине храма, возле алтаря, на котором почти светилось обнаженное тело. Я даже не сразу узнал Кэртиса. Никогда еще не видел его беспомощного, обнаженного и с распущенными волосами.

Растин стоял, чуть покачиваясь в такт мелодии, льющейся с его губ. Неподалеку в почтительной позе замер уже знакомый мне воин – Габриэль.

– Красивая песня, – я вплел свой голос в общий фон гула и божественной мелодии.

Голубые глаза открылись и почти с укоризной взглянули на меня. Песня оборвалась.

– Очень не вежливо прерывать молитву, молодой человек. Вам об этом не говорили?

Я наклонил голову, припоминания. Действительно…

– Говорили, – с сожалением кивнул я. – Только это был человек, чье мнение меня мало интересовало.

– Ты действительно очень юн, – он покачал головой, разглядывая меня с любопытством, которое я видел в глазах главы магических наук в Академии Мирейи. Словно, я всего лишь какой-то неодушевленный объект с весьма интересными свойствами. – Юношеский максимализм… Это освежает. – И Растин улыбнулся.