мы связаны невидимыми веревками, и стоит только подумать о ком-то, как он тут же реализуется в твоем пространстве. От Букреева таких токов не исходило, он не входил в круг наших дружб. Позже Анатолий стал членом глобального альпинистского братства. Среди своих общался с немногими, зато в Непале с ним здоровались на каждом шагу. Глубокий интроверт, хотя такой приставки к понятию «интроверт» в психологии, наверное, не существует. Толя был самодостаточный, сам по себе, один-одинешенек в своем отдельном мире. Но мне казалось, что за спиной у него сложены крылья и он раскроет их для полета, когда придет его время.

Гитара путешествовала вместе со мной, и на ночь приходилось заворачивать ее в пуховку. Базовые лагеря на Памире стояли на земле, там было не холодно, зато на Тянь-Шане, где ночами под палатками скрежещут живые ледники, приходилось заботиться об инструменте. Я пела умные, душевные бардовские песни, а альпинисты умели слушать. Узнавали в этих песнях себя, угадывали свои переживания, улетали куда-то вслед за пронзительными стихами и нехитрыми мелодиями. В те далекие от цивилизации места заглядывали выдающиеся личности – ведь альпинизм был увлечением образованных интеллигентных людей. Гостренер сборной команды по альпинизму Госкомспорта СССР Владимир Николаевич Шатаев написал в книге «Категория трудности»: «Если высшее образование еще не повод, чтобы назвать спортсмена интеллигентом, то подавляющее большинство высших образований в альпинизме дает ему право называться спортом интеллигенции». «Альпинизм – вообще очень интеллектуальный вид деятельности. Я всегда вспоминаю первую советскую экспедицию на Эверест. Кто был ее руководителем? – Академик Тамм. Кто был ее старшим тренером? Доктор технических наук Овчинников. В команде было двенадцать кандидатов наук!» И. Т. Душарин.

Незабвенный бард Юрий Иосифович Визбор подарил горным людям свои простые бессмертные песни. В одной есть такие слова:

Ну как тебе рассказать, что такое гора?

Гора – это небо, покрытое камнем и снегом.

А в небе мороз неземной, неземная жара,

И ветер такой, что нигде, кроме неба, и не был…

Горные страны возникали в результате вулканической активности, землетрясений, столкновения литосферных плит, когда их края сминаются в складки и поднимаются над поверхностью земли. Но для некоторых людей горы – нечто большее, чем груда камня, снега и льда. Это другой мир, параллельный привычной для всех реальности. Теперь я понимаю, что каждая гора и каждая экспедиция оставляют свой след и что-то меняют в человеке. А если это очень большая гора, восхождение на ее вершину становится частью жизненного пути, и выбравший этот путь проходит свои уроки.

Под пиком Ленина, который находится в Заалайском хребте на границе Кыргзыстана и Таджикистана (ныне это пик имени Абу Али ибн Сины), на небольшом расстоянии от Международного лагеря «Памир», было законное место савошников, как называли спортсменов СКА САВО. Дорога из Алма-Аты, от контрольно-пропускного пункта Спортивного клуба армии и до этой точки, занимает два дня, если ночевать в городе Ош. Оттуда караван машин цвета хаки шел по Памирскому тракту. Это напоминало сцену из фильма, и когда в МАЛе слышали рев двигателей, то непременно выходили посмотреть, как в кадре возникала радийка Ильинского. Мощные колеса грузовиков шлифовали грунтовку, за кабинами колыхались брезентовые тенты. Автоколонна въезжала в реку, поднимая фонтаны брызг, и на другом берегу шум двигателей затихал. Начиналась разгрузка экспедиционных грузов. Раскидывали кухню-столовую, устанавливали плиту, подключали газовый баллон. Ставили палатки для доктора, для жилья, под продовольственный склад. Мелькали мужские руки, разносились голоса, и в тот же вечер все сидели в кают-компании под светом электрической лампы, под тарахтение неутомимого движка, всегда готовые пожрать, поржать и поспать, и только сильные ноги альпинистов тосковали в простое.

Как-то раз в МАЛ «Памир» приехал гидовать альпинист и бард из Кишинева Александр Соломонов. Едва осмотревшись, он собрал компанию и вечером отправился давать концерт в лагерь Ильинского, но между двумя базами шумела река, которую можно было смело переходить вброд только по утрам. На помощь выходил Юрий Моисеев, который не боялся ни холодной воды, ни ее напористого течения. Юра любил слушать песни и ради этого был готов ходить туда-сюда через бурную речку, перенося на спине кого-нибудь из гостей. В столовой армейцев стало тесно и шумно, но вот выпускник музыкальной школы и научный работник Соломонов, окруженный пришедшими с ним с другого берега реки поварихами и переводчицами, запел. Альпинисты звали его Шурой, он блестяще владел гитарой, его красивый бархатный голос вырывался из пространства столовой. Я заметила, как озорно заблестели глаза флегматичного и всегда молчаливого Гриши Лунякова. Григорий был особенным человеком, все его эмоции скрывались за кроткой улыбкой, но он обладал тончайшим юмором и явно что-то задумал.

Казбек Валиев вспомнил однажды, как во время прохождения стены пика Александра Блока команда устроилась на висячую ночевку. Кто-то спускался с горы ниже, по льду, и слышались голоса, один из которых был женским. Луняков, напрягая слух, вдруг произнес: «Мужики, да у них баба…» Он заговорил. Женщина испугалась, услышав голоса с небес, а потом начались шутливые переговоры – как тебя зовут, кто ты, откуда и как тебя сюда занесло. Люди не могли видеть друг друга, зато пошутили и подняли друг другу настроение.

Дав вволю попеть автору и исполнителю, который привык профессионально выступать со сцены, Гриша тихо попросил:

– Шура, дай-ка гитару…

Бард немного растерялся, но протянул Грише инструмент, а тот передал гитару мне. Через полчаса Соломонов стал предо мной, по-джентльменски преклонив колено, а Гриша хитро улыбался – кого ты хотел удивить? У них было и свое «радио на ножках», пусть не так виртуозно извлекающее из гитары звуки, как Шура, но транслирующее близкие их сердцам песни, и свой собственный корреспондент, с газетных страниц знакомивший читателя с новостями альпинизма, и свой босс в кухне, руководивший солдатиками, чтобы вовремя подносили воду из ручья и мешками чистили картошку, и свой пекарь, с вечера замешивающий ведро теста, чтобы на столе всегда были лепешки.

Перед вылетом в филиал МАЛ «Памир» на поляне Москвина под пиком Коммунизма (ныне пик Исмоила Сомони) Соломонов дал савошникам еще один концерт. Уходя в тот вечер в свой лагерь, он спросил:

– Ребята, с нашего берега слышен шум мотора. Мужики вроде на горе, да и куда здесь вообще можно ездить?

Шура нас сдал. Это я просила солдатиков, чтобы научили водить огромный ГАЗ-66. Только Сувига не должен был узнать об этом – водитель-профессионал, Володя отвечал за автотранспорт, и я не раз наблюдала, как он