– Картер? – спросил Ник. – Что с тобой случилось?

Картер вытер руки о свою футболку, оставляя зеленые и коричневые разводы:

– Я повис на заборе. Звал вас, звал, но так и не докричался. В итоге пришлось порвать штаны, чтобы освободиться. – Он развернулся и продемонстрировал им дыру на своих джинсах, через которую проглядывали желтые трусы-боксеры со смайликами. – Я отцепился и полетел прямиком в грязную лужу.

– Прости, – сказал Ник. – Мы что-то слышали, но не знали, что это ты.

Картер фыркнул:

– Когда все закончится, ты будешь передо мной в огромном долгу. Но сейчас у нас нет на это времени. – Он запустил руку в карман своих джинсов и вытащил пару длинных светлых волосков: – Так, держи. Выдернул прямо с макушки младшей сестры.

Ник с Анджело переглянулись:

– В книге же, кажется, было про волосы крысы.

Картер кивнул, отдавая волоски Нику:

– Поверь мне. Она тот еще крысеныш. Стоит мне где-нибудь напортачить, как она тут же бежит сдавать меня родителям.

Ник пожал плечами и запихнул волоски в мешок. Если плесневая колбаса могла сойти за гнилую плоть свиньи, выдержанную в дыму, а папин учебник по химии за настольную книгу алхимика, почему сестренка Картера не могла считаться крысой?

– Поторопитесь, – сказал Анджело, потирая предплечья. Ветер начал набирать силу, температура стремительно ползла вниз.

– Ладно, ладно, – Картер снова полез в карман и вытащил носок, настолько заскорузлый от пота и грязи, что, когда он помахал им туда-сюда, тот на самом деле захрустел.

– Тоже у сестры стащил? – спросил Ник.

– Что ты, – сказал Картер, улыбаясь во все тридцать два зуба. – Только у моего брата настолько вонючие ноги.

Анджело, до которого наконец добрался чудовищный запах, зажал пальцами нос:

– Вот уж точно смрад смерти, даже не спорю.

Ник аккуратно взял носок двумя пальцами за самый краешек и, держа его как можно дальше от себя, тоже бросил в мешок.

– И наконец… – Картер вытащил из кармана горсть какого-то белого порошка.

– Это действительно измельченная летучая мышь? – спросил Анджело, поправляя очки и внимательно изучая представленную субстанцию.

Ник наклонился и понюхал ее:

– Пахнет… опилками.

– Так и есть, – засмеялся Картер. – Я уже думал все, провал, но потом понял – там же не сказано, какая именно должна быть летучая мышь.

– Деревянная! – Ник тоже засмеялся.

Картер кивнул и высыпал опилки в мешок.

– У меня как раз была бита с изображением летучей мыши. Я прошелся по ней папиной шлифовальной машиной.

Пришла очередь Ника. Он разломал футбольное кольцо напополам и бросил его в мешок:

– Сломанное кольцо.

Затем он кинул туда же кусок плесневелой колбасы, заодно рассказав ребятам все, что узнал от мамы о свинине. И наконец, взял спички, сжег страницу папиного учебника по химии и посыпал содержимое мешка пеплом:

– Что ж, кажется, это все.

Анджело и Картер молча кивнули, оба бледные в серебряном свете луны.

Ник достал из кармана куртки черную свечу с папиного дня рождения и воткнул ее в землю, поближе к надгробию, чтобы ветер не задул огонек.

– Маленькая она какая-то, – прошептал Картер.

Анджело достал старинную книгу из своего рюкзака и открыл на нужной странице:

– Придется читать быстро, чтобы она не успела догореть.

Трясущимися пальцами Ник взял уже третью спичку и попытался зажечь. С двумя предыдущими ничего не вышло. Эта, к счастью, все же вспыхнула, и Ник наконец-то поднес трепещущее пламя к фитилю свечи.

– Держи мешочек над свечой, – наказал Анджело, – и повторяй за мной, слово в слово. У нас времени только на одну попытку.

Ник сверился с часами. Минутной стрелке оставалось пройти четыре деления до полуночи. Секундная, казалось, неслась как угорелая.

– Авек сет бужи́ нуáр, – прочел Анджело тихим дрожащим голосом.

– Авек сет бужи нуар, – повторил Ник, стараясь произносить слова точь-в-точь как Анджело.

– Же сюпли́ сет маледиксьéн де секартэ́[4], – на этих словах ветер завыл так, что Нику пришлось его перекрикивать, чтобы его голос было слышно.

Как ни странно, пламя свечи даже не шелохнулось. Наоборот – скорее, разгорелось ярче.

Ник понятия не имел, что означают слова, которые Анджело строчка за строчкой читал из книги. Но, очевидно, они работали. Мрак вокруг сгустился, словно луну закрыла гигантская ладонь. Ледяной ветер хлестал Ника по лицу. Земля под его ногами задрожала.

Ник что-то заметил краем глаза и, обернувшись, увидел, как слева от него, всего в паре метров, из могилы поднимается белый силуэт.

– Что это?! – завопил он, пятясь.

Картер и Анджело проследили за его взглядом, но, кажется, никто из них не видел того, что видел Ник.

– Что именно? – крикнул Картер.

Казалось, его голос доносится издалека, хотя он стоял всего в паре шагов от Ника. Еще один силуэт, будто полностью сотканный из дыма, показался из могилы слева, и Ник почувствовал на себе взгляд его голодных глаз. Следом из земли поднялась еще одна прозрачная фигура, и еще.

– Призраки! – заорал Ник. – Повсюду. Разве вы не видите?

Анджело покачал головой:

– Видимо, все дело в том, что ты нежить. Не обращай внимания, продолжай повторять слова.

Ник постарался отвлечься от призрачных фигур, подходивших все ближе и ближе, и сосредоточился на том, что читал Анджело.

– Скорее! – воскликнул Картер. – Время на исходе!

Ник посмотрел на свои часы и внезапно испытал дежавю. Они показывали 11:59, а секундной стрелке оставалось пройти ровно десять делений до цифры двенадцать. Прямо как на кладбище за домом тети Ленор. Только тогда он должен был вот-вот стать зомби. А теперь наоборот, пытался снова превратиться в человека.

Щелк. Девять. Щелк. Восемь.

– Последняя строчка, – сказал Анджело. Поднеся книгу поближе к лицу, он прочел: – Ретýрнэ муá ма ви а…[5]

Ник открыл рот, чтобы повторить последние слова, но что-то мягкое и черное скользнуло мимо его ноги и загасило пламя свечи. Секундная стрелка на его часах скакнула вперед, и минутная со щелчком сдвинулась на деление. Полночь. Ветер вокруг утих, а небо прояснилось.