— А почему приехал Александр Никитич?

— Он узнал о происшествии и хочет выяснить, каким образомпогибли двое офицеров.

— Больше ни о чем не спрашивали?

— Нет, только об этом деле.

— Звягинцев рассказал про фотографии?

— Какие фотографии? — не понял Краюхин. — Он ничего неговорил.

— А про обыск у Скрибенко сказал?

— Сказал. И про Липатова тоже сказал. По-моему, нашеруководство считает, что лучше не ворошить это дело. Вы меня понимаете,Станислав Алексеевич?

— Понимаю. О чем еще говорили?

— Он рассказал о том, как они брали квартиру Коробкова. Выприедете на работу сегодня?

— Сейчас приеду, — сказал Горохов, положив трубку. Он стоялу телефона, задумчиво теребя волосы. Жена вышла в коридор и встревожилась.

— Что происходит, Стае? — спросила она. — Ты сегодня не всебе.

— У нас погибли двое наших офицеров, — негромко сказал он.Жена вздохнула:

— Защитил бы докторскую и остался бы в академии, каждый раз,когда уходишь на службу, у меня болит сердце.

— Но сейчас-то оно должно быть в порядке, — поцеловал женуполковник, — я уже давно сижу в кабинете руководства и не бегаю запреступниками.

— Я вижу, — засмеялась она, возвращаясь на кухню. Он прошелв кабинет, подошел к окну и посмотрел вниз. Его «жигули» стояли в гараже. Арядом с гаражом стояла «волга» Бурлакова. Они его уже ждали. Он прижалсяголовой к стеклу. Может, Бурлаков действительно прав. А если он врет и авариябудет настоящей? Может, Бурлаков тоже играет на другой стороне, и им нужно,чтобы он публично сознался в своих связях с бандитами. А после этого егоуберут. Он отошел от окна и прошел к столу. Достал лист бумаги и начал писать.Он писал долго, минут восемь. Потом сложил бумагу, достал конверт, запечаталего и, подумав, надписал: «Подполковнику Звягинцеву, лично».

— Алла, — позвал он жену. Она вошла.

Он поднялся, посмотрел ей в глаза, протягивая конверт:

— Спрячь его и забудь, — сказал очень серьезно, — если сомной что-нибудь случится, передай Звягинцеву. Ты помнишь Мишу Звягинцева? Оннесколько раз приходил к нам.

— Объясни, что происходит?

— Все в порядке, — улыбнулся он, — это так, для страховки.

— Когда ты научился так искусно врать? Он, поцеловав ее ещераз, поспешил надеть пиджак.

— До свидания, — крикнул он уже из коридора. Потом постоялнемного и, уже не решаясь снова позвать ее, вышел, тихо закрыв дверь. Внизунетерпеливо переминался с ноги на ногу Бурлаков и один из его сотрудников.

— «Мазда» ждет вас, — сообщил Бурлаков, — действуйте, какдоговорились.

— Надеюсь, ваша дамочка меня не убьет, — пошутил Горохов,проходя к своему гаражу.

— Будьте внимательны, — напомнил Бурлаков.

— Вы не считаете, что ваше предостережение выглядитнесколько двусмысленно, — улыбнулся Горохов, открывая ворота гаража, — длячеловека, который собирается устроить мне автомобильную аварию, вы удивительно заботливы.

Бурлаков усмехнулся. Горохов сел в свои «жигули» и выехал изгаража.

В условном месте Горохов свернул направо, и навстречу емувыехала «мазда». Он резко затормозил и взял влево. Его машина врезалась в дом,и, хотя он был привязан ремнем, удар получился достаточно ощутимым. Руль больноударил в грудь, а нога сильно заныла. К нему уже спешила женщина.

— Вы в порядке? — тревожно спросила она.

— Кажется, ногу вы мне сломали, — морщась от боли, сказалГорохов. Она улыбнулась и, подняв с земли камень, размахнувшись, ударила постеклу.

Посыпались осколки.

— Это обязательно? — все еще морщась, спросил Горохов — Ногувы, может, и не сломали, — резонно ответила женщина, — а сотрясение мозга у васдолжно быть обязательно. Повернитесь ко мне быстрее. К нам уже бегут люди. — Онповернулся, почувствовав, как она провела тонким скальпелем по его лбу.

— Извините, — сказала она, — надеюсь, шрамы заживут. Хотяговорят, что они украшают мужчин.

— В мое время говорили, что большего уважения достоин тот,кто сделал эти шрамы, — сумел пошутить Горохов.

— Возьмите платок, — быстро сказала женщина, — не бойтесь.Это краска.

Все должны видеть, что вы в крови.

— Не слишком ли много? — проворчал полковник, принимаяплаток и прижимая его к лицу. На ладонь капнула красная капля. Вокруг машиныуже стояли люди. Откуда-то появился инспектор ГАИ. Женщина объясняла, что онане виновата, а сам пострадавший, нарушив правила движения, проехал на желтыйсвет. Офицер согласно кивал, бросая выразительные взгляды на все еще сидевшегоза рулем Горохова.

— Таких стервецов лишать нужно автомобильных прав, — громкосказал он, чтобы его услышал Горохов. Обычная «шестерка» не производиланикакого впечатления на инспектора. Высокое начальство и особо крутые бандитыпредпочитали «мерседесы» и «вольво». А с владельцами «жигулей» церемонитьсядаже не стоило. Он сделал несколько шагов к машине, даже не думая вызыватьврачей для оказания помощи пострадавшему, строго посмотрел на Горохова и суровопроизнес:

— Ваши документы.

— Вызовите машину, капитан, — попросил Горохов, протягиваясвое служебное удостоверение, — я заместитель Панкратова. — С инспектороммоментально произошла разительная перемена. Он свирепо взглянул на женщину икрикнул:

— Осторожней нужно ездить. — Теперь он уже не сомневался,что виновата во всем владелица «мазды».

— Врача срочно вызовите, — приказал инспектор, обращаясь ккому-то через голову, — не волнуйтесь, товарищ полковник, — заискивающе шепнулон, — все оформим, как нужно. Вы ни в чем не виноваты.

Горохов поморщился. Усердие офицера ГАИ не вызывало ничего,кроме чувства омерзения. Тот выслуживался, опасаясь, что полковник припомнитего слова о стервеце, которого нужно лишить прав.

— Оформляйте все, как положено, — строго сказал Горохов, — идавайте быстрее врача. У меня, кажется, сломана нога. — Через десять минут«скорая помощь» увозила его в больницу. По просьбе самого Горохова ониотправились в госпиталь МВД. О случившемся сразу было доложено генералуПанкратову. Он как раз закончил обедать и вместе с высоким гостем поднялся ксебе в кабинет.

— Как это попал в аварию? — не поверил Панкратов. — У негоже есть служебная машина. Почему он сам за рулем сидел?

— Не знаю, товарищ генерал, — виновато докладывал дежурный,— наверно, торопился. Мы звонили домой, жена рассказывала, что он приехал последежурства и, почти не отдыхая, сразу взял машину, чтобы приехать на работу.