– Вот и я о том.

– Что с лагерем стало потом?

Оказалось, что ничего. По крайней мере, официально. Места там были красивые, но все-таки глуховатые, а озеро – не настолько живописное, чтобы ради него терпеть неудобства. Да и репутация гнездовища секты – тоже так себе реклама. Инвесторы этим местом так и не заинтересовались, и проще было сделать вид, что его никогда не было. На современных картах лагерь не значился, и даже в вездесущем интернете о нем было совсем немного информации.

– Нам нужно туда поехать! – уверенно заявила я.

– Опять тащиться в эту глушь?

– Ищи во всем плюсы: дорогу мы уже более-менее знаем!

– Мы вряд ли найдем там что-то столько лет спустя, – указал Влад.

– Нужно хотя бы попытаться. Во-первых, там жил Эндрю Мартин перед смертью – а может, и Тэмми! Во-вторых, у нас ведь не так много следов этого сообщества.

– Да, обычно места, где они обитают, быстро сравнивают с землей.

– Вот видишь! Такой шанс нельзя упускать.

Была и еще одна причина, по которой мне очень хотелось попасть в этот лагерь. Но говорить об этом Владу я пока не стала, потому что мне казалось: любые слова сейчас спугнут удачу. Глупо, но ведь от себя не уйдешь даже в суевериях!

Он не протестовал против того, что мы мотаемся туда-обратно по чужой стране, и он даже не намекал, что собирается меня покинуть. Вряд ли ему было так уж легко оставаться здесь… Я видела на экране его телефона, сколько сообщений его матушка присылает каждый день. Я их не читала, но мне несложно было догадаться, что она пишет. Влад никогда не сообщал мне об этом, да и подчиняться ей не собирался.

К концу октября погода портилась. Солнце с самого утра не появлялось, да и, похоже, не собиралось. Из-за этого изморозь, оставленная холодной ночью, держалась на пожухлых листьях куда дольше. Небо затянули перламутрово-серые облака, не дождевые, беспросветные. То и дело налетал ледяной ветер, подхватывал охапки листьев из аккуратно сметенных у обочин куч и швырял обратно на дорогу. Мелкое бессмысленное хулиганство. Ветер на этой стороне планеты не умнее, чем на другой.

Наблюдать за всем этим из окна машины было не страшно, мило даже. Когда смотришь на холод, окружающее тебя тепло ощущается уютней. Но теперь я должна была думать не только о себе, а о пропавших девочках, у них как раз положение хуже некуда.

Мне казалось, что Тэмми наблюдает за мной. Раз уж я влезла в ее историю, открыла дверцы шкафов, где она хранила свои секреты, я обязана была заплатить за это. Понятно, чего она хотела бы! Будущего для Джордан и Эмили. Я бы хотела дать ей это, но не знала, как – и смогу ли я вообще.

Мы направились сразу в лагерь, не стали делать паузу, чтобы обосноваться в каком-нибудь городке, отметиться в мотеле, хоть кому-то показать, где мы. Зачем? Если с нами что-то случится, эти люди все равно не заметят и не будут искать. Поэтому нам самим придется позаботиться о том, чтобы вернуться оттуда живыми.

Дорога от шоссе к лагерю была предсказуемо плохой. Странно, что она вообще сохранилась хоть в каком-то виде! Называть ее дорогой было бы комплиментом: арендованная машина медленно, опасливо продвигалась вперед по полоске земли, заросшей травой чуть меньше, чем обочина. Хорошо еще, что земля была ровная, да и деревья не подступали слишком близко.

Но даже так скоро мы добрались до площадки, на которой пришлось остановиться. Дальше вода вымыла ямы, а трава оплела их выцветшей сетью, и любая из них теперь могла стать ловушкой. В такую колесом угодишь – и все, весь оставшийся день будешь не лагерь обыскивать, а вспоминать, как по-английски «эвакуатор».

Так что дальше мы пошли пешком. Но это было не так страшно, ведь впереди виднелись ворота лагеря, ржавые и покосившиеся, больше похожие на хаотично натыканные в землю палки. На воротах – цепь, она значительно новее. Думаю, полиция повесила, проводятся же и здесь какие-то проверки! Пробраться внутрь было несложно, лес казался не таким уж страшным, и все бы ничего, да только осенние дни – короткие, и времени у нас оставалось в обрез. Не очень-то мне хотелось застрять тут после наступления темноты!

Беда в том, что когда-то лагерь был большой. Целая россыпь деревянных домиков, затерянная среди старых деревьев и высоких кустов. В прошлом тут стояли турники, беседки и лавки, но к ним время было не слишком милостиво. Домики выдержали испытание лучше, но и их будущее не внушало надежд. Этот лагерь проще сжечь, чем восстановить!

Сначала это место выглядело так, как и должна выглядеть заброшенная ночлежка хиппи, с поправкой на разрушительную силу запустения. Дома прогнили, внутри валялись шприцы, бутылки, какие-то тряпки… никому не нужный хлам, лишенный послания. На это и смотреть-то было неприятно, а уж дотронуться… Нет, спасибо!

Я двигалась первой, Влад шел за мной. Он, похоже, и не надеялся, что это место принесет нам хоть какую-то пользу. Он оставался рядом, чтобы подстраховать меня, если я вдруг провалюсь в какое-нибудь зловещее подземелье – а этот лагерь выглядел как место, где бывают зловещие подземелья! Но Влад ни разу не упрекнул меня, и на том спасибо.

Я тоже осматривала лагерь без настоящей веры в то, что найду здесь что-то важное. Я ведь изначально слабо представляла, что ищу! Мне казалось, что я пойму, когда увижу, но никаких откровений это место не таило.

И все же упрямство порой хорошая штука. Угнетающе предсказуемыми оказались только первые домики. Дальше, за прогулочной аллеей и потерявшими всякий намек на текст указателями, начиналось кое-что интересное.

Изначально здесь, похоже, планировались спортивные площадки – для футбола, тенниса, волейбола. Но потом кто-то превратил удобно разграниченные участки земли в сады и огороды. Нет, сейчас тут были такие же дикие заросли, как и везде на территории лагеря. Но когда-то здесь выращивали еду, причем в немалых количествах.

Вряд ли этим занимались наркоманы или законные обитатели лагеря. Поля были первым однозначным указанием на секту. Да и каким указанием! Хиппи, которые бросили цивилизацию ради свободной жизни, не станут обременять себя тяжелыми сельскохозяйственными работами. Для того, чтобы здесь такое устроить, требовалось много людей, убежденных, что они проведут в сообществе не год и не два.

– Вот уж действительно община, – пробормотала я, осматривая увитые плющом яблони. Некоторые засохли без ухода, но некоторые продолжили расти, хоть и одичали.

– Понятно, почему их полиция не трогала, – заметил Влад. – Когда приезжали проверки,