Шрифт:
Интервал:
Закладка:
< >
Точно установить, кто принял командование дивизией, не представляется возможным. Часть документов последних дней обороны и подготовки прорыва не найдена.
< >
Посылка катеров в Вентспилс указывает на настойчивые попытки восстановить надежную связь с114-м сп.
< >
Очевидно, взаимодействие со штабом ВМБ велось более активно. Имеются некоторые шифрограммы по радиообмену ВМБ со штабом Северо-Западного фронта и 27-й армии. Штаб фронта и командующий Балтийским флотом В. Ф. Трибуц требовали удержания Лиепаи «всеми силами»…
[1]Генерал-майор Дедаев Н.А., участник Гражданской войны, Польского похода, Финской войны, командовал 67-й стрелковой дивизией с мая 1941 года. В реальности был убит накануне утром во время немецкого артобстрела.
[2]В реальности начальник штаба 67-й сд полковник В.М. Бобович принял на себя командование после гибели комдива и погиб во время прорыва из Лиепаи. Точные обстоятельства гибели не установлены.
Глава 9
9. Мотоциклист
Мотоцикл звался «Цундапп К-800W», имелись в нем двадцать две полноценные лошадиные силы и бесчувственная неутомимость хорошо продуманного колесного железа. Сам Янис железным не был, но приходилось как-то соответствовать. Теперь на ходу отдыхать не получалось, поскольку гонял посыльный по большей части в одиночестве. Случались попутчики, но с ними и словом особо перемолвиться было некогда.
Два дня круговерти по городу и линиям обороны.
Немцы тем днем и следующим не атаковали, собирали силы для окончательного штурма. Видимо, завтра-послезавтра пойдут. Но так было даже тяжелее – бомбежка и обстрел шли практически непрерывно, а береговые батареи врагу не отвечали[1]. Горели дома, пожарные команды тушить уже не успевали, ветер стих, на некоторых улицах было не продохнуть от едкого дыма. В воздухе непрерывно гудели двигатели бомбовозов, а зенитные снаряды лопались пореже – слабел заградительный огонь.
На ходу Янис мало что слышал - рев мотора, стальной шлем на башке и сосредоточенность защищали от страха. Объезжал новые завалы, воронки и рухнувшие столбы, и гнал дальше.
541-я батарея ПВО, развалины домов на подъезде к ней, сгоревший грузовик, задранные стволы орудий – слева фальшивые-деревянные, справа стальные-настоящие. Развороченные окопы, разбитая прямым попаданием пушка, желтая яркая щепа от разнесенных снарядных ящиков, везде мятые и не мятые гильзы, жилы разорванных телефонных проводов. Пекло солнце, мутное за завесой клубов дыма.
Блиндаж КП батареи еще цел.
— Что там, «Линд»-товарищ?
Янис отдает пакет, говорит о рухнувшей стене на проезде. Роспись в получении, всё, можно обратно к мотоциклу.
«Цундапп» готов к бегу. Табличку с сомнительной немецкой надписью Янис открутил еще в начале гонок по улицам, чуть позже, проезжая мимо клуба в военном городке, нашел банку с белой краской. Вроде столько времени прошло, столько всего случилось, а банка стояла где оставили. Впрочем, кому она нужна? Примерившись, спецсвязист вывел кистью на лобовой части коляски крупную «Л». Получилось так себе, кривовато, у Василька куда изящнее были результаты. Ну, ничего, главное не красота, а обозначение, узнавать сразу будут.
Горком… хруст выбитых стекол, ботинки оставляют следы на бумагах, сметенных сквозняками со столов. Пахнет вездесущей гарью, чем-то химическим.
— Товарищу Малмейстеру[2], лично в руки.
— Там он, направо, увидишь.
— Понял. На Рыбной убитый боец лежит и двое гражданских.
— Заберем…
Роспись, и на улицу, винтовка колотит по спине – удлинить или укоротить ремень? Как их вообще носят? Спросить бы у Серого, да где их с «Линдой» носит, курад их знает.
Грузовик – почти уж родной – Янис видел дважды. Один раз проскочили на встречных курсах, позже, возвращаясь с 501-й батареи, Янис обогнал, махнул рукой – тормознули. Из кабины высунулся Стеценко:
— Лихой ты, Ян. Смотри, убьешься.
— Нормально. Вы как?
— Да вообще без продыху, – взъерошенный Серега по обыкновению сидел в кузове, ремень каски опять расстегнут, морда взмокшая. – На Рыночной осторожнее, покрышку запросто пробить можно.
— Понял, поберегусь…
Отрывается «цундапп» от грузовика как от стоячего. Вот это радует – нет, не то что обгоняет, а то что такая мощь под задницей – была бы дорога без сюрпризов, за сотню километров выжать можно…
Снова к линии обороны у старых укреплений, здесь совсем медленно – везде следы вчерашних жестоких боев, железо на дороге, врытые в рост позиции моряков и стрелков. Впереди то, что на военном языке именуется «дефиле» – пространство перед старыми фортами между озерами Лиепаяс и Тосмарес, вдоль дороги и железнодорожной насыпи, где позавчера зажали и положили уйму немцев. Наши контратаковали, били в рукопашной, но большую часть врага уничтожила артиллерия. Говорят, жуткое дело было, остатки врага бежали в панике, наши могли Гробиню отбить, но приказ остановил.
Янис передает пакет, невольно морщится – от насыпи на батальонный КП плывет сладковатая тошнотворная вонь.
— Ничего, принюхаешься, – говорит комбат, вскрывая приказ. – Дело привычки.
— Меня от тряски и так малость мутит.
— Неудивительно. Крутитесь как черти. Грузовик-то ваш красивый цел?
— Цел, работают.
Комбат уже не слышит, вчитывается… Воет снаряд немцев, все машинально приседают на дно траншеи. Мотоцикл бы не задело, возвращаться пешком просто нет сил.
Снаряд лопается вдалеке, можно еще будет поездить.
В штабе дивизии ждут. Старший лейтенант Василек с красными от недосыпа глазами, с ним капитан, блестят новенькие саперные инструменты в петлицах.
— Ян, место между Бернатами и Ницей, где мы ползали, помнишь? Отвезешь товарища капитана, покажешь, где ходили. С наших позиций, не углубляясь.
Капитан устраивается в коляске, сдвигает пистолетную кобуру поудобнее:
— Как драндулет? Надежный?
— Пока не жалуюсь. Вы бы фуражку придержали, сдует…
«Цундапп» быстр как молния. Пронеслись через мост, дальше Янис крутанул, обходя заваленные и горящие улицы, уже на выезде из Старой Лиепаи пришлось притормозить, пропуская обозные повозки.
— Да ты гонщик, – то ли похвалил, то ли упрекнул капитан, поправляя ремешок фуражки. – Главное, не убей, у меня еще дел полно, да и дочерей хотелось бы повидать.
— Э… я же осторожно. Бережно. У меня и дочек еще нет, хотелось бы после войны заиметь.
Капитан хмыкнул:
— Вот это верно. Так что давай уравновешенно.
Покатили дальше, здесь по направлению к Бернатам было спокойно. Молчавшую 27-ю береговую батарею, здешних зенитчиков и саму дорогу немцы сегодня