в наступающий мрак.

Большой Белый Кит

исчез в пучине.

Modus Operandi

Шторм

Он сказал себе: всё спокойно,

только тело противится буре,

только тело уныло растягивается и

размалывается в судовых переборках.

Шпангоуты визжат, но разум

спокоен; разум – глаз

шторма, он его якорь,

что влечется через непостижимые воды,

безопасный для рифов и не помышляющий о свободе.

Все шторма кончаются, и даже потерпевших

кораблекрушение выносит и выбрасывает на берег.

Ничто не теряется в крушении.

Штиль

Надежды дырявые, как паруса,

потрепанные всеми ветрами, валяются,

разбросанные по палубам.

Летаргия сжирает всё, подобно сухой гнили,

палуба под ногами рассыпается в порошок.

Рулевая рубка оставлена без присмотра,

румпель предоставлен себе самому.

Во время штиля возможны

любые виды жестокости. Это

помогает коротать время.

Развлечение

Кое-кто из команды думает, что

наказание – единственное развлечение,

какое можно получить в море.

Возможно, капитан знает об этом

больше других, поскольку

осведомлен о потребности

организма в витамине С.

Изоляция, навигация, танцы

Астролябия длит расстояние

от скопления звезд до сути

кораблекрушения; океанская необузданность

и дыхание тайны треплют паруса,

как прокуренные легкие; каюты

коллекционируют табак и сперму.

Кристалл

Ослепительный кристалл,

вплавленный в гранит, приковал его внимание

на возможно необитаемом

и не посещаемом острове.

Он попробовал отломать сокровище,

чтобы забрать с собой на корабль,

но безуспешно: после тщетных

попыток кристалл обратился в обычный камень —

пустой, бесцветный, неприветливый.

Поскольку солнце уже садилось,

он убрался восвояси и весь обратный путь

слышал пение кристалла.

Оно замораживало сердце и

заполняло его ночью.

Благодать

Вне всяких сомнений положение неизменно

ухудшалось и с течью на обоих суднах,

и с жарой, и с безразличием капитана.

Атолл бурлил всё сильней и сильней,

а в команде обнаружился еще один больной.

Наблюдения за джунглями

заставляли беспокоиться тоже, хотя

берега восхищали исполинскими пальмами.

Через три дня началось светопреставление,

когда даже небо налилось кровью.

Циммерман был сам не свой от страха.

Но потом на них молча снизошла Благодать,

насыщая всех йодом.

Убравшись с этого места, Кук приказал им забыть

всё, что они видели, хотя тропики еще часто

будут одурманивать чувствительных европейцев.

Мертвое море

Море волновалось лишь

в непосредственной близости от судов,

словно экваториальный пузырь

мертворожденного плода

в кровати, полной крови и белка.

Кук обратился к Циммерману —

простому человеку – для объяснения.

Циммерман организует танцы для островитянок и сифилитических моряков

Они выбрали место у пляжа —

открытое, с жеманной бахромой пальм

и белым песком (точь-в-точь домашний

обжигающий снег). Костры были рано разожжены,

несмотря на жару. Капитан, как обычно,

закрывал глаза на легкомыслие команды.

Было решено, что тяжко больные

пойдут раньше всех, за исключением

офицеров, которые, конечно,

всегда и во всем вне очереди.

Вождь островного племени и его воины видели

корабельную пушку в действии

и были изрядно впечатлены. Капитан, кроме

того, одарил их всякими безделушками.

Танцы имели большой успех, и аборигены,

как обещали, не приближались близко.

Циммерман позже должен был признаться,

что к концу немного захмелел и пропустил

Большой Финал, когда пары

барахтались в прибое, ублажая друг

друга. Ни один не вернулся на судно

вовремя, оставив капитана проводить

в одиночестве ночь, что позволило ему

дать волю чувствам и мечтам,

сдерживаемым уже две недели.

Сибариты

Сибариты утверждали,

что роскошь была только

в глазах,

наблюдающих

за ними:

они нежили и баловали

Циммермана, обдавая ароматами

его гамак и нашептывая

приятные пустяки.

Он спросил, всегда ли

они были с ним.

Нет,

ответили они,

когда началась

бортовая и килевая

качка:

мы вторгаемся в любое

воображение.

Время от времени, когда трудно идет

работа, даже мечты

мы делаем наслаждением.

Правда и то, что имеем мы дело

с незначительными персонажами,

чтобы расщелкивать их

как орехи.

Антропология Кука

Что-то вроде шарикоподшипника в стручке

выпало из циммерманновской ушной раковины

и было выметено из-под ковра

проницательным капитаном Куком. Он приказал

собрать всё без остатка. Подобный

образец, найденный на острове

к северу от Новой Зеландии, был только

полу развернут, и, очищенный от всякой шелухи,

оказался заполненным

до половины сверху и до половины

снизу (хотя кто мог знать наверняка?).

Циммерман о политике Кука

0-runa-no le tuti

Hen re mot a pup Here mai

Болезненно изобильные, эти острова —

порция сокрушительной выпивки;

огнедышащий бог под горой;

страх, написанный на лице

каждого моряка и леденящий

горячие жилы

Циммермана,

всегда думавшем

о божественном, суровом

и непоколебимом Куке только как

о примере для подражания во всём.

Аборигены

вились как