«Уважаемый господин Пастухов! Спешу доложить Вам обо всех новостях нашего заведения. В лаборатории пана Вацлава появился, нанятый из состава местного населения, бритоголовый нацист. Пишу «нацист», поскольку пан Жденек является членом националистической партии «МыСль», в которую входят исключительно словаки, проживающие на родине с рождения, и, не имеющие второго гражданства. Он – подлинное воплощение всех тех низменных страстей коим, как вам известно, подвержен наш бедный пан директор. С его появлением в колледже начались системные избиения воспитанниц. Дикие вопли слышны даже на втором этаже, где сижу я. Лично, пан директор в подвал, где секут девушек, не спускается. Но можно не сомневаться, что за всем ведётся видеонаблюдение и происходящее отражается на телевизоре, стоящем в его кабинете, который я протираю во время уборки…

Вчера мне удалось побывать в комнате палача. Обстановка – ужас! Видела разложенные окровавленные хлысты, адскую электрическую машину, здоровенную клеть, а в ней – козлы, привинченные к полу.

По слухам, девушек, во время бичевания, подвергают разрядам тока. Стоны бедных мучениц настолько пропитали стены, что даже ночью, когда я вошла в пустое помещение, временами слышались жуткие крики, а на стенах проступало слово «ПОЗОР!». Вот, что здесь творится, дорогой товарищ Пастухов!

Преданная вам, тётя Маша Извекова.

P.S. Деньги Ваши получила, за что Вам от меня и моих внуков огромная благодарность! Передавайте мой привет всем нашим родственникам, оставшимся в России, если кого вдруг случайно повстречаете.

P.P.S. У нас случилось ЧП! Пан Вацлав чуть не погиб! Ну, просто чудом спасся! Правда, переломался весь! Вся Словакия переживает за своего Нобелевского Лауреата. И я думаю, правильно переживает, потому что он повредился рассудком. Разве может здравомыслящий человек перепоручить всё управление школой шестнадцатилетней девчонке?! Конечно, нет! Только, наши педагоги поговаривают, что она вовсе никакая не девушка, а сущая ведьма! Заколдовала эта юная дрянь нашего дорогого пана. Вот он и стал плясать под её дудку! Слёзно молю Вас, уважаемый спонсор, не приезжать сюда, не то она и Вас сглазит, и тогда содержать не то что колледж, а даже нас с внуками станет некому».

«Ай да Вацлав! Получил-таки тёмного Нагваля. У, холера!» – Илья Пастухов отложил письмо и радостно сжал кулаки.

Но, восторженное выражение на лице старого приятеля Поспишила быстро покрылось тенью разочарования. Вспомнив предостережение бабы Маши, он нахмурился и вздохнул:

«Вот только активировать-то Гнев Божий надо было после щита из Милости Господней! Я же тебя учил! А ты всё переиначил, дубина! Эх, Вацек, Вацек! Вечно ты спешишь! И что, теперь, прикажешь делать? Придётся ждать и наблюдать со стороны за твоими бедами. Может эта ведьма-Нагваль когда-нибудь поймёт, что твои адские методы были необходимы в её становлении и простит тебя. А пока… Бог с ними, с деньгами! Тем более, – что они не мои, а их. Они в тебя верят и спешить не станут. Извини, Вацек, но сейчас, моё дело – сторона. А то – чем черт не шутит? Глядишь – и мне довесок кошмара перепадёт».

Анна Комнина выросла на Украине. Город тяжёлого машиностроения накрывало по вечерам волной едкого запаха, когда на высокую шлаковую гору из раскалённого жерла печей выгружали партию отработанного топлива. В такие минуты сама гора начинала светиться малиновым светом и походила на вулкан. Не замечая удушающего запаха, маленькая девочка смотрела на это зрелище с восхищением. В её голове гора превращалась во вход в волшебную страну, которой правит добрая фея.

Аня рано осталась без матери. Ошибка врачей при переливании крови стоила Татьяне Комниной жизни. Вся забота по дому легла на хрупкие плечи девочки-подростка. Отец работал главным технологом на сталелитейном заводе. Вставал чуть свет, а возвращался поздним вечером. После захода Солнца, когда все дела по дому и учёбе оставались позади, девочка любила выходить к калитке сада и ждать папу, всматриваясь в опустившиеся на землю сумерки. Однажды, стоя у калитки, она увидела, как с противоположной стороны сада, выходящей к возвышающемуся над оградой трамвайному полотну, цепляясь за растущие вдоль дорожки вишни, идёт кто-то огромный и страшный.

С колотящимся сердцем Аня влетела обратно в дом и только успела закрыть дверь, как к оконному стеклу приникла отвратительная небритая морда здоровенного одноглазого верзилы. От ужаса Аня закричала и потеряла сознание.

Скользнув размазанным аморфным существом вдоль печки к потолку, она с удивлением рассматривала своё распростёршееся на полу тело. Затем, увидев столб яркого света, Аня поспешила к нему. Ей навстречу вышла улыбающаяся мама, и девочка, не помня себя от радости, полетела к ней. Но подлетев к месту, где должна была находиться мать, она заметила, что мама исчезла. Решив, что та вошла в свет, девочка последовала за ней. Полёт навстречу ослепительному белому завершился выходом в голубое. В огромном зале на изумрудном троне восседал некто, на кого Аня не могла поднять глаз, так сиял его образ. Рядом с ним стоял юноша, державший в руках корону.

– Я даю тебе его в помощники. Вы встретитесь через двадцать лет, – громовым голосом произнёс восседавший на троне. – А сейчас, уходи! Твоё время ещё не пришло.

Аня опять увидела своё лежащее тело. Рядом с ним стояла женщина редкой красоты. Она подошла, а точнее плавно подплыла к Ане, взяла её за руку и сказала: «Доченька, всегда иди вперёд и никогда ничего не бойся!»

Девочка очнулась от того, что отец уже не стучал, а выносил дверь ударами ноги.

– Что с тобой случилось, дочка? Я уже собирался окно разбивать.

Аня обняла папу и рассказала ему об удивительном сне.

– Это мама тебя спасла от уголовника, и увела в свою страну, – грустно сказал отец. Будь поаккуратнее, дочка. Запирай в сумерки дверь.

Матерью детей Исаака Комниа – Ольги и Андроника – была русская княжна Ирина Володаревна, дочь Звенигородского князя Володаря Растиславича. Она частенько рассказывала детям о Руси, учила их песням родной стороны. И когда прошёл слух о том, что сердце овдовевшего русского князя Гюрги Владимировича свободно, то первой, кого византийские вельможи прочили ему в жёны, конечно же, была Ольга – принцесса, русская по матери, знавшая с детства язык и обычаи русских племён.

Расставание с Константинополем для Ольги стало тяжёлым испытанием. Её брат Андроник всё чаще ссорился со своим кузеном Мануилом, и на душе у царевны лежало предчувствие беды. Теперь, когда между ними пролегли тысячи километров, Ольга могла сделать только одно, – являться обоим родственникам во снах. Братья уже свыклись с мыслью, что встретят её после дня раздора в ночных грёзах. В таком совместном сновидении, возникали, знакомые всем троим, сады и интерьеры Вуколеонского дворца с многочисленными изображениями в интерьере быка и льва, где прошло их счастливое детство. Дети Исаака Комнина воспитывались вместе с детьми басилевса – Иоанна Второго. Оба папаши были уверенны, что какие бы разногласия не вставали между ними, на детях это сказываться не должно. И отпрыски росли единой семьёй, в которой выделялось трио из братьев-одногодков и старшей сестры.