кому посчитал возможным вверить управление городом всякий раз, как сам он поведет войско за пределы Рима. 2. А каждой из триб он предписал выбрать трех мужей, пребывавших тогда в наиболее рассудительном возрасте и отличающихся благородством происхождения. Вслед за этими девятью Ромул приказал каждой курии избрать опять-таки трех самых подходящих человек из патрициев. Затем, к первым девяти, назначенным трибами, Ромул добавил по девяносто, которых выдвинули курии, поставив предводителем их того, кого выбрал сам, таким образом Ромул довел число сенаторов до ста человек. 3. Сенат этот по-эллински можно обозначить как совет старейшин, и он называется римлянами так до сих пор. Затрудняюсь сказать, произошло ли такое название из-за старости избранных в него мужей или из-за достоинств их. Ведь древние имели обыкновение называть сенаторами[253] старших и лучших. А еще заседающие в сенате были названы «отцами, внесенными в список»[254], и это прозвище сохраняется вплоть до моего времени, — так вот, и этот обычай был эллинским. 4. Так как при всех эллинских царях, — и тех, кто принимал отеческую власть, и тех, кого сама народная масса устанавливала вождем, — имелся совет из самых лучших людей, как свидетельствуют Гомер и древнейшие из поэтов. И не было правление древних царей, как в наши времена, своенравным и единоличным.

XIII. Уже после учреждения совета старцев из ста мужей Ромул, видя, вероятно, что ему понадобится и юношеский отряд, который он намеревался использовать для своей охраны, а также для срочных дел, он набрал триста человек из знатнейших домов, притом самых крепких телом, которых назначили курии тем же самым образом, что и сенаторов, — каждая курия по десять юношей, — и держал их всегда при себе. 2. Все вместе они носили общее наименование — «целеры». По мнению большинства, — по быстроте[255] выполнения службы (ведь римляне называют целерами всегда готовых и скорых в исполнении дел) но, как говорит Валерий Анциат, — по их командиру с таким именем. 3. Командир же их был славнейшим, ему подчинялись три центуриона, ниже них, в свою очередь, стояли другие, с меньшей властью. По городу Ромула сопровождали копьеносцы и выполняли его приказания, а в походе они были передовыми бойцами и помощниками. Многое в сражениях зависело от них, так как они первыми начинали битву и последними отступали; они сражались на лошадях там, где была удобная равнина для конного боя, и пешими в неровных местах, непригодных для конницы. 4. Мне кажется, этот обычай был заимствован у лакедемонян. Он предписывал, как и у римлян, наиболее родовитым из юношей числом триста составлять стражу царей, и те использовали их во время войн в качестве помощников и всадниками, и пехотинцами.

XIV. Закончив эти установления, Ромул распределил почет и права, которые он хотел иметь для каждого. Так вот, за царем он закрепил следующие почести: прежде всего осуществлять руководство священнодействиями и жертвоприношениями, чтобы все, касающееся богов, совершалось при его участии; затем, выступать на страже законов и отеческих обычаев, печься о всяческой справедливости, основанной на природе или договорах, и судить тягчайшие из преступлений, а менее тяжкие поручать сенаторам, предусмотрев, чтобы не случилось ничего небрежного в отношении правосудия; собирать сенат и созывать народ; вносить предложения и исполнять то, что угодно большинству. Эти привилегии он предоставил царю, а, кроме прочего, еще и единовластное командование на войне. 2. А сенату он назначил почести и власть следующие: прежде всего обсуждать все, что бы ни высказал царь, и вносить это на голосование, и что бы ни показалось правильным большинству, это мнение пусть и одерживает верх. Сие Ромул также перенял из лаконского государственного устройства. Ведь лакедемонские цари не являлись самодержцами, которые делали то, что хотели, но совет старейшин был полновластен во всем, что касалось общего блага. 3. Простонародью Ромул даровал три таких права: выбирать должностных лиц, утверждать законы и выносить решение о войне, когда прикажет царь. И даже в этих делах власть народа не была безусловной, если его решение не покажется верным сенату. А голосование народ проводил не весь целиком, но собираясь по куриям, и то, что казалось нужным большинству курий, народ вносил в сенат. Но в наше время обычай изменился, так как сенат не утверждает то, что постановил народ, но сам народ имеет власть над решениями сената. Лучший ли это из обычаев, я оставляю в общем рассмотреть всем желающим. 4. Благодаря такому разделению Ромул обеспечил не только разумное ведение государственных дел и упорядочил управление, но и расселение, и воинские дела решались быстро и со строгим послушанием. Ведь всякий раз когда ему требовалось выводить войско на войну, не надо было ни военных трибунов назначать по трибам, ни центурионов по центуриям, ни начальников конницы, ни определять численность, ни распределять по отрядам, ни назначать место в строю, надлежащее каждому воину. Но царь отдавал приказ военным трибунам, те, в свою очередь, центурионам, а, получив сигнал от них, каждый декурион выводил тех, кто находился у него в подчинении. И по единой команде либо все воинские силы, либо какая-то призванная часть их с оружием в руках прибывала в полной готовности в назначенное место.

XV. Обустроив и упорядочив город в достаточной мере для мирной жизни и готового к войне на основе этого государственного устройства, Ромул довершил создание государства, великого и густонаселенного. 2. Первым делом он связал его жителей обязательством воспитывать мужское потомство и первородных дочерей и не убивать никого из младенцев до достижения трех лет, за исключением случаев, если дитя оказывалось увечным или уродцем уже с рождения. Их он не воспрещал родителям выбрасывать, но при условии, что они предварительно покажут его пяти ближайшим соседям и все они одобрят. А на неповинующихся закону Ромул наложил разные наказания, в том числе и то, чтобы половина их имущества становилась общенародным достоянием. 3. Затем, выведав, что многие из городов Италии скверно управляются тиранами и олигархами, Ромул постарался привлечь беглецов из таких городов, довольно многочисленных, не разбирая ни их несчастий, ни удач, лишь бы были свободными, и перевести их под свою руку, желая усилить римлян и уменьшить силы соседей; и он сделал это, изыскав благовидный предлог, разнося слух, что он выказывает почтение к божеству. 4. Дело в том, что место между Капитолием и крепостью, которое ныне называется на языке римлян «Между двумя рощами», да и тогда употреблялось то же прозвище, было тенистым благодаря раскинувшимся на склонах с обеих сторон лесам.