Грейс и Ренье, как правило, говорили дома на английском языке. Однако Грейс со временем подтянула свой французский. По ее словам, этого требовали дети. «Всякий раз, когда я делала ошибку, они смеялись надо мной, и мне ничего не оставалось, как выучить язык, чтобы прилично на нем говорить».

В 1957 году Грейс и Ренье наняли молодую англичанку по имени Морин Кинг, которая стала няней Каролины. Когда родился Альбер, она взяла на себя заботы и о нем.

Примерно в это же время Грейс наняла в качестве личного секретаря молодую американку Филлис Блюм.

Эти две женщины оказались родственными душами.

Из поездки в Соединенные Штаты Ренье привез несколько дорогих белых рубашек к вечернему костюму, которыми очень гордился. Морин порой даже чаще положенного утюжила их в маленькой комнатке рядом с кабинетом Филлис.

Ренье обожал эти рубашки и постоянно напоминал Морин о том, что они требуют чрезвычайно бережного обращения. Как-то раз Морин и Филлис решили разыграть князя: нашли старую простыню, прожгли в ней дырки утюгом и стали ждать возле гладильной доски, когда Ренье придет проверить работу Морин.

Когда князь в очередной раз просунул голову в дверь, Морин якобы гладила прожженные остатки его рубашки. Женщинам это показалось очень смешным.

Но как только Ренье убедился, что прожжена простыня, а не его рубашка, то посмеялся вместе с ними.

В 1964 году умер отец Ренье. Через полгода ушел из жизни отец Грейс.

В июле 1967 года во время посещения выставки Expo-67 в Монреале у Грейс случился третий выкидыш. Они с Ренье хотели еще одного ребенка, но этому не суждено было случиться.

На смену 60-м годам пришли 70-е. Началось десятилетие, которое войдет в новейшую историю как период расцвета княжества.

У Грейс и Ренье были прекрасные отношения: это проявлялось даже в том, как непринужденно они держались на публике. Достаточно взглянуть на их фотографии. Вот они в винтажном автомобиле участвуют в ралли Лондон — Брайтон. Поскольку Грейс все время мерзла, она немного схитрила. Проехав бо́льшую часть пути в современном автомобиле, она пересела в машину мужа «дион-бутон» 1903 года выпуска у финишной черты. На другом фото супруги одеты в маскарадные костюмы: Ренье с накладной лысиной и огромными черными усами, Грейс в толстощекой резиновой маске, волосы уложены в косы под соломенной шляпкой.

Они воспитывали детей так, чтобы те чувствовали себя одинаково комфортно и на официальных церемониях в Монако, и играя в футбол в летнем лагере в Пенсильвании.

— Вряд ли существует универсальная система воспитания детей, — сказала Грейс в интервью женскому журналу, когда ее попросили дать совет на все случаи жизни. — Самое большее, что вы можете сделать, — прислушиваться к детям и надеяться на лучшее. Не помешает чувство юмора, ну и, конечно, побольше любви.

Ни один человек, видевший их вместе, не усомнился бы в ее искренности.

Несмотря на опыт общения с прессой (у Грейс в Голливуде, у Ренье — когда он считался самым завидным женихом в Европе), лишь после того, как они объявили о помолвке, состоялось их боевое крещение.

Они не были готовы к обрушившемуся на них вниманию. Во время бесконечных пресс-конференций им приходилось отвечать на одни и те же вопросы.

В самом начале, давая первые интервью о предстоящей женитьбе, Ренье держался бодро, однако терпение его быстро иссякло. Вскоре он просто не знал, куда ему деться от репортеров. Это хорошо заметно в сохранившихся кадрах кинохроники, сделанных накануне свадьбы. Создается впечатление, что он хочет стать невидимкой.

Грейс, похоже, это понимала и старалась его оградить от всего.

На одной пресс-конференции, когда Ренье был совершенно измотан, какой-то фотограф уговорил их сделать несколько снимков. Когда Грейс согласилась, фоторепортер услышал, как Ренье пробормотал себе под нос: «Но я же не заключал контракта с MGM».

Затем последовал медийный кошмар — свадьба.

Княжество буквально трещало по швам от наплыва журналистов и фотографов. Бар в Hôtel de Paris превратился в неофициальный пресс-центр. Администрация отеля вынуждена была поставить столы и стулья прямо в фойе, загородив вход.

Кругом царил хаос.

Частично проблема заключалась в том, что все свадьбы похожи. Есть жених, есть невеста, есть гости, которые плачут от счастья. Потом начинается застолье с выпивкой и угощением, где встречаются друзья и знакомые. Они поздравляют новобрачных, желают им счастья и приятного медового месяца.

Обычно этим дело и ограничивается.

Возможно, если бы Ренье нанял толкового пресс-атташе, хватило бы нескольких пресс-релизов, чтобы репортеры получили нужные им сведения о том, кто присутствовал на свадебных торжествах и как они были одеты, сколько яиц пошло на выпечку свадебного торта и как счастливые молодожены танцевали до утра.

Когда один фотограф попытался сфотографировать на ступеньках Hôtel de Paris Рэндольфа Черчилля, тот пустил в ход кулаки. Об этом раструбили газеты, забыв упомянуть о том, что царившая в отеле неразбериха довела приезжих до нервного срыва.

Газеты также написали о том, что мать Ренье княгиню Шарлотту в Монако привез французский шофер с криминальным прошлым. По ее словам, она лишь пыталась наставить его на путь истинный и вернуть к нормальной жизни. Все бы хорошо, но появление в Монако этого водителя странным образом совпало с двумя кражами в Hôtel de Paris.

Кроме этого случая, писать, в сущности, было не о чем.

К тому времени, когда молодожены вернулись из свадебного путешествия, они сошлись в том, что нужно унять прессу.

Грейс попросила Руперта Аллана порекомендовать ей кого-нибудь, кто помог бы это сделать. Аллан рассказал ей, что знает в Париже одну молодую американку по имени Надя Лакост, занимавшуюся пиаром в киноиндустрии и шоу-бизнесе. Лакост пригласили приехать для разговора с Ренье.

— Я встретилась с ним в Париже в июле, — вспоминала Лакост. — Мы проговорили примерно час. Затем он сказал, что хотел бы обсудить все с княгиней, и попросил меня прийти к ним на следующий день. Мы устно договорились о работе в течение трех месяцев; это срок мог быть продлен по их желанию. Я согласилась и сразу же приступила к работе. Дело в том, что в сентябре они уезжали в Штаты, и мы понимали, что американская пресса проявит к ним огромный интерес, ведь это была их первая после свадьбы поездка в Америку.

Надя Лакост познакомилась с Ренье и Грейс в то время, когда они еще только узнавали друг друга.

— Грейс была доброй и приятной в общении. Но когда мы были вдвоем или когда с нами был князь, она вела себя совсем иначе, чем когда ей приходилось общаться с прессой. Что было довольно странно, учитывая ее опыт общения с репортерами. Я ожидала, что Грейс будет держаться спокойно, но ошиблась. С другой стороны, я представляла князя застенчивым человеком и оказалась права. Вскоре выяснилось, что у него прекрасное чувство юмора. Помню, как мы ходили на показы мод. Княгиня сидела справа от него, я — слева. Спустя какое-то время ему это жутко наскучило, и, сидя с каменным лицом, он принялся вполголоса отпускать замечания. Он комментировал всех и все. Платья, шляпки, зрителей. Он так потешал нас, что я смеялась до слез.