Макс вряд ли будет смотреть запись, — отшучивался Денис.

— Это, конечно, утешает, — я подняла воротник шубы, глубже утопая в ней. Глупо было надеяться, что это поможет мне остаться неузнанной.

— Не волнуйся, — успокаивал медовым голосом, — я знаю, как отключить камеры.

— Может быть, проще отказаться от идиотского желания?

— Карточный долг — святое, — продолжал издеваться. — Или слабо?

Эта фраза избавила меня от всех сомнений. Мелкая манипуляция с его стороны, но я уже не собиралась отступать.

— Прибавь газа, а то мы еще долго будет так плестись.

***

— Денис Юрьевич! — поприветствовал на проходной секьюрити. — Так поздно. Что-то забыли?

— Да, кое-какие документы в кабинете Орлова, — без колебаний выдумывал ложь. — Ключ есть только у него и Арины, — пояснил причину моего присутствия. — Макса я не стал так поздно беспокоить, сам понимаешь.

Охранник взглянул на меня, потом на Дениса и снова на меня, а потом сухо:

— Проходите.

Желая поскорее избавиться от этого променада позора, я быстрыми шагами направилась к лифту, в ночной тишине пустого здания отстукивая шпильками- еще одно извращенное желание Дениса.

— Думаешь, поверил? — спросила, как только двери перед нами закрылись.

— Вряд ли.

— Вот черт! — окончательно забыла о манерах.

— Испугалась? — Денис приблизился и чуть откинул полы шубы, открывая взору черное кружево на груди. — Боишься быть пойманной? — с шумом выдохнул, предвкушая момент, когда я останусь только в нем. Или же вовсе без него.

Как ни странно, но мысль об этом только подстегнуло мое желание. На мне и так практически не было одежды, и как могла гнала прочь порочные мысли. Теперь же это и вовсе казалось невозможным.

Мы выскользнули в полумрак коридора. Денис держал мою руку и уверенно вел за собой. Я поймала себя на охлаждающей всякое желание мысли:

— Скольких ты приводил сюда? — я остановилась, разжимая ладонь.

Никогда я не интересовалась, есть ли у него другие любовницы. Мне нравилось плыть по течению, и не принимать ответственных решений. Жить здесь и сейчас. Но мысли о том, что я не единственная, отравляли всё.

Денис обернулся. Больше всего боялась, что он будет изворачиваться и лицемерить. Но он спокойно и уверенно произнес:

— Никого. Ты первая.

Возможно, это не было обманом, но я точно не последняя.

Он словно догадался, о чем я думала.

— На данный момент в моей жизни есть только ты.

Я лишь горько усмехнулась.

— Не нужно со мной использовать те же уловки, что и с другими. Я знала, на что шла. Не жду верности, прошу лишь не лгать.

Денис молчал, будто принимал для себя важное решение. Мы оба делали слишком высокие ставки, но ни у кого из нас не было козыря в рукаве. Либо пан, либо пропал.

— Хорошо, — согласился Денис и вновь протянул мне руку. Я колебалась, но все же вложила свою ладонь в его. Он крепко сжал ее и притянул меня к себе. Губы прошлись легким касаниями по скуле и подбородку и жадно впились в мои.

Мы едва успели преодолеть несколько метров, разделяющие нас от кабинета Орлова, как с моих плеч упала шуба. До заветного стола мы так и не успели добраться: упали на мягкий ковер.

Пальцы скользили по кружеву, нещадно срывая его:

— Мечтал об этом, — шептал Денис, — с того момента, как ты впервые перешагнула порог кабинета.

— Я знала, — в свою очередь призналась.

— И изводила меня, — изгибаясь в улыбке, его губы заскользили вниз по животу, — бессердечная.

— Не хотела покоряться, — царапая, провела ногтями по его плечам.

В ответ зубы сомкнулись на вершине моей груди, и тело словно пронзило электрическим разрядом.

— Туше, — сдалась без боя, позволяя снять с себя последнее кружево.

Абсолютно нагой заниматься сексом в кабинете босса, где в любой момент рискуешь быть пойманной и преданной анафеме и при этом ощущать абсолютную безопасность и уверенность. Прически с самым расхлябанным и несерьезным человеком во всем мире. Если бы не он, я бы никогда не решилась на нечто безумное. С Денисом все безумное просто. Как и лежать в его объятиях, прижавшись к груди. Могла бы провести так целую жизнь.

Я вскинула голову в необъяснимом желании узнать, какие мысли роятся в его голове. Он перевел на меня взгляд, вырываясь из собственных дум.

Безмолвное “ Все в порядке?”

И такой же немой ответ: “В полном”

Я опустила подбородок на его грудь, не сводя глаз с его лица. Рука сама потянулась к шраму под глазом.

— Откуда он? — прошлась кончиками пальца по едва заметной линии. Видимо старый. Из детства.

Он не спешил делиться. Казалось, готов был уйти от вопроса — взгляд ускользал от меня.

— Отец, — нахмурившись, наконец произнес. — Он в очередной раз напился и начал выяснять отношения с матерью. Мне было двенадцать. Я решил, что взрослый(почти мужчина), чтобы сносить побои и должен защищать мать не только слезами и мольбами. — Он замолчал, сжав губы. На мгновение показалось, он отрешился и был где-то в своих мыслях. — Набросился на него с кулаками, — вновь заговорил. — Он отшвырнул меня словно пушинку. Я пролетел половину комнаты, пока не приземлился лицом аккурат на угол стола. Из глаз искры, лицо заливает что-то теплое и липкое. Мать кричит, отец матерится. — В горле встал ком, я с трудом сдерживала подступающие слезы. Но безропотно слушала. — Пришлось накладывать швы. Странно, но совсем не было больно. Отец так лупил ремнем, что я, наверное, привык к ней. Привык не доверять людям и ждать от них только плохое. Если никого не любить — тебя никто не ранит.

Денис с неким облегчением выдохнул, всецело возвращая мне свое внимание. К этому моменту слезы крупными каплями сбежали по щекам. Стыдясь своей слабости и их неуместности, поспешно смахнула их.

— Ты что, плачешь? — с искренним удивлением Денис всматривался в меня.

— Прости, — шмыгнула носом.

— За что? Это трогательно, — чмокнул меня в нос. — Ты просто очень чуткая и сострадающая.

— Нет, — покачала головой. — Я эгоистичная и избалованная. Всю жизнь жалела себя: я такая несчастная, росла без мамы, отец не уделял мне достаточно внимания. Какая ерунда.

— Не ерунда, Рин, — не согласился. — Больно может быть не только когда бьют, но и когда игнорируют. Больно, когда не чувствуешь любовь.

Думала, Денис так далек от меня. Так далек от того, что я чувствую. Казалось, он не способен понять. Как и отец. Как и Поля, как бы не любила меня.

— Или во всем чувствуешь нелюбовь, — продолжила.

— Только не рядом с тобой, — прогремело откровение, заставившее мое сердце болезненно сжаться.

— Только не рядом с тобой, — повторила, растворяясь в нежных объятиях и