— Что я сделал для него? Он сказал, что я могу оказаться емуполезным. Очевидно, так и случилось. Да, он воспользовался моими словами какпредлогом для того, чтобы отблагодарить меня. Но ведь я не сообщил ему ничегонового. Ватсон, мы оказали старому пройдохе какую-то услугу. В нашем миреБазилы Селкирки никогда ничего не дают, если им не платят за это сполна. Онкак-то воспользовался мной, но, клянусь жизнью, я не представляю, как. — Стуклошадиных копыт долгое время был единственным звуком, нарушавшим тишину. —Селкирк заинтересовался, когда я упомянул 1822 год?

— По-моему, нет, — ответил я, стараясь припомнить этотэпизод. — Кстати, почему вы назвали именно эту дату?

— Это последний ключ, оставленный нам покойным Баркером.

Приехав в Сент-Обри, мы возвратили экипаж доктору Витерспунуи торопливо распрощались с провинциальным городком. К счастью, скоро должен былприбыть поезд до Лондона. Холмс, очевидно, так и не нашел ответ на мучивший еговопрос, и путешествие в столицу прошло в молчании.

Когда на следующее утро я спустился в гостиную, Холмса ужене было. Это меня не удивило. В комнате было страшно накурено, и я понял, чтомой друг провел ночь, размышляя над странным сочетанием фактов в этомзагадочном деле.

Подавая завтрак, миссис Хадсон сообщила, что Холмс ушел раноутром. В ответ на мой вопрос она заявила, что сыщик надел обычную войлочнуюшляпу, а не вырядился в один из своих многочисленных маскарадных костюмов. Это,конечно, не объясняло, куда он ушел. Я хорошо знал, что у Холмса были вогромном городе и другие убежища, где он мог укрыться и принять фальшивыйоблик, чтобы проникнуть во мрак преступного мира. Мне часто приходило в голову,что Холмс мог бы снимать квартиры и поселять в них агентов под своимсобственным именем. Мысль о существовании в Лондоне трех или четырех Холмсовдолжна была, по моему мнению, устрашить преступников.

Холмс не оставил мне записки, и я посвятил день внаверстывании упущенного в моей порядком заброшенной практике. Когда раннимвечером я возвратился на Бейкер-стрит, то обнаружил там Холмса, принимавшегогостей.

Поджарый, большеголовый инспектор Алек Макдональдрасположился в кресле для посетителей. Тощий Гиллиган, напоминающий своейисключительной худобой скелет, развалился на стуле. Король взломщиков снялнеизменную матерчатую кепку, с его губы свисала зажженная папироса.

— Ватсон, вы прибыли как раз вовремя, — сердечным тономпроизнес Холмс. — Пора провести встречу тех, кто был непосредственно вовлечен вэто дело, и ваше присутствие замыкает круг. Я рассказал Тощему и мистеру Макукое-что о нашей поездке в провинцию, и в данный момент мы обсуждали нашследующий шаг.

— На этот счет у меня есть особое мнение, — решительнопроизнес я, ставя свой саквояж у стойки для тростей и снимая с себя котелок ипальто. — Разве результаты не говорят сами за себя? Это расследование пошло постольким направлениям, что я безнадежно затерялся в море загадок.

Гиллиган мгновенно обнажил в улыбке зубы:

— Иногда, доктор, полезно знать меньше.

— Оставим шутки, — сказал Холмс. — Наши интересы совпадают,поскольку мистер Мак официально занимается смертью Баркера, делом, котороеинтересует и нас.

— Как насчет китайского моряка со «Звезды Азии» или ЭймосаГридли? — спросил я.

— Тайна Золотой Птицы неразрывно связана с убийствами, —заметил Холмс.

— Но если вы завладеете Золотой Птицей, — начал я, но былпрерван Холмсом.

— В загадке неуловимой статуэтки нас интересует не тольковопрос владения.

Я надеялся, что Холмс выскажет свои соображения на этотсчет, но он переменил тему.

— Происходили в последнее время какие-нибудь стычки впреступном мире? — спросил он у наших гостей.

Макдональд поставил бокал с ирландским виски на столик.

— Вы имеете в виду барона Доусона и его парней? Нет, они непредпринимали никаких шагов против Чу Санфу. Похоже, ему простили нападение наклуб «Нонпарель». Скотленд-Ярд ожидал настоящей войны между бандами, но никакихпризнаков этого нет.

— Как раз наоборот, — вмешался Гиллиган. По природе Тощийбыл неразговорчивым, и, когда делал заявление, для этого имелись вескиеоснования. Три нары глаз метнулись в направлении взломщика, и он продолжал: —Вайти Берк и четверо его лучших головорезов сегодня утром уехали из Лондона вСент-Обри.

У меня перехватило дыхание, но ни Холмс, ни Макдональд неотреагировали на эту новость.

— Я думаю, что если бы Доусон захотел перебить китайцев, ониспользовал бы Вайти. Берк подчиняется шайке Ламберта Дастера, а у них что-товроде рабочего соглашения с Доусоном.

— Это интересно, — мрачно сказал Макдональд.

— И очень логично, — добавил Холмс. — Мы с Ватсоном знаем,что Доусону платит Базил Селкирк. Возможно, финансист опасается Чу и его людей.

Некоторое время Макдональд обдумывал его слова.

— Значит, Берк и его люди отправились в провинцию как армиянаемников?

— Именно так, — согласился Холмс.

— Значит, как вы сказали, банда Доусона служит финансисту.Что ж, если они немного пощиплют друг друга, Скотленд-Ярд не будет особенноогорчен.

— А вы полагаете, инспектор, что прольется только кровьбандитов? — осведомился Холмс с мягкой улыбкой. — Однако вернемся к нашейпроблеме: нам с Ватсоном повезло, мы довольно много узнали об историинеуловимой Птицы. Но необходимо понять, почему это произведение искусствапривлекает к себе стольких преступников. Мы знаем, кто охотится за статуэткой, ноне знаем, почему. Кроме того, остается загадкой смерть Баркера, сыщика изСуррея. Он занимался делом Золотой Птицы. Он работал в клубе «Нонпарель».Поспешные выводы гибельны для расследования, и все же я рискну предположить,что он узнал о роли Доусона в истории похищения статуэтки у Чу Санфу. Нам важновыяснить, что еще стало известно Баркеру. С каким известием спешил он к НильсуЛиндквесту, когда встретил свою смерть? Что означает последнее слово сыщика«паша»? У всех есть какие-нибудь соображения на этот счет, мистер Мак?

— В отношении Баркера, — ответил инспектор, — я могу кое-чтосообщить. Свидетели утверждают, что его сбила двуколка. Скотленд-Ярд проверилвсе транспортные средства, какие смог. Мы обнаружили этот экипаж неподалеку отмебельного склада, в котором размещалось общество нищих-любителей.