— Вам известны все факты из истории Птицы. Насколько японял, вы должны были узнать об этом предмете все — хотя бы для того, чтобыобойти вашего соперника.

— Это так, — подтвердил Селкирк. — Но, возможно, вы дадитедругое объяснение этим фактам.

Холмс кивнул.

— Мы не станем гадать о происхождении Птицы, также как и оее неизвестном авторе, — сказал он. — Ее переход от азиатов к французам иНаполеону, по-моему, не имеет отношения к проблеме. Но я считаю, что ужепохищение Птицы на острове Родос представляет для нас большой интерес.

На этот раз Селкирк не смог удержаться от вопроса:

— Почему?

— Потому что она была украдена Гарри Хокером. Делая своюбесславную, хотя и успешную карьеру, Хокер служил подручным Джонатана Вайлда,крупнейшего преступника прошлого века. Интересовало ли Вайлда это произведениеискусства, в течение многих лет переходившее из рук в руки?

Теперь Селкирк сам задумчиво уставился в пространство.

— Если интересовало, следует задать вопрос: почему? Птицапереходила от мусульман к русским и потом к французам как дар, как средство дляустановления добрых отношений.

— Позднее как залог, — добавил Холмс.

— И в какой-то момент она стала объектом преступной охоты.Вы знаете, мистер Холмс, что Птица появилась во дворце оттоманского султана,была похищена оттуда примерно в 1830 году и отсутствовала, пока Гарри Хокер необнаружил ее на Родосе.

— Это сообщение — новость для меня, — сказал Холмс.

— Потом, — продолжал Селкирк, — о Птице ничего не былоизвестно в течение сорока лет.

— Я думаю, что здесь вмешалась судьба, — сказал Холмс. —Это, конечно, только предположение, но Хокер мог отправиться со своей добычей вСтамбул. Он умер, не успев сбыть ее, и статуэтка четыре десятилетия пролежала всундуке.

Селкирк был счастлив, как ребенок, узнавший конецзахватывающей истории.

— Эта версия не проливает свет на происшедшее, но оназаполняет пробел. Вот вам, сэр, еще один лакомый кусочек информации. Говорят,что перед тем как появиться на острове Родос, Птица побывала в Албании.

Холмс задумался:

— Она была украдена на Родосе в 1850 году. Находилась ли онав Албании, скажем, в 1822-м?

Селкирк пожал плечами. На мгновение его глаза закрылись какбы от усталости, но почти сразу же широко раскрылись.

— Пожалуй, нам пора вернуться к настоящему, — продолжалХолмс. Его голос зазвучал увереннее. — Сыщик, китайский моряк и некто ЭймосГридли умерли в течение месяца. Из-за Птицы. Гридли работал на вас. Что высобираетесь делать?

— А я должен что-то делать? — равнодушно ответил Селкирк.

Но это были только слова. Даже я видел, что мозг финансисталихорадочно работал.

— Должны, — ответил детектив. — Люди Чу выследили Гридли ипобывали здесь. Падение вашего человека с крыши не было несчастным случаем. Егоубили, возможно, из-за преданности вам. Мы с доктором Ватсоном получилиинформацию, которой не было у Чу. Гридли не только явился в клуб «Нонпарель» заЗолотой Птицей, он ездил за ней в Стамбул. Из этого следует, что он был вашимпосланцем. Как вы думаете, сколько времени потребуется азиатам, чтобы прийти ктакому заключению?

Селкирк снова захихикал, и мои пальцы нервно сжались.

— Немного, сэр. Это я вам обещаю. Конечно, доберутся ли онидо меня — это другой вопрос. Вряд ли бандиты Чу встретят здесь теплый прием.

— И все же, — настаивал Холмс, — не следует недооцениватьмогущественного противника. Вы получили предупреждение.

— И из безупречного источника, мистер Холмс. Ваши слова неостанутся незамеченными. В этом отношении я ваш должник. Я, конечно, отплачувам. Вы сказали, что вам нужна Золотая Птица. В свое время вы ее получите. Даювам слово.

Не знаю, каким образом финансист подал сигнал, но дверьогромной комнаты отворилась и на пороге появился наш бледный провожатый.

— Я устал, джентльмены, — произнес Селкирк извиняющимсяголосом. — С вами скоро свяжутся. Позвольте взять с вас одно обещание передтем, как мы расстанемся. Если мне не изменяет интуиция, это дело еще будетпродолжаться. Когда оно завершится, вернитесь сюда и мы снова поговорим. Ядействительно считаю, что сегодня один из самых приятных дней в моей жизни.

Бледный молодой человек стоял теперь рядом с ним. Селкирк ссожалением обратился к нему:

— Проводи джентльменов, Сидрик.

Когда мы подошли к двери, я обернулся и бросил взгляд назакутанную в одеяло фигуру, сидевшую у тлеющего камина. Больше я никогда невидел страшного Базила Селкирка.

Когда мы ехали из феодального поместьяфинансиста-коллекционера, Холмс поминутно понукал лошадь. Он казалсярасстроенным и, по-видимому, не собирался высказывать свои мысли. Но я не могсохранять молчание, потому что оно не соответствовало моему настроению.

— Дорогой Холмс, — начал я. — Старик сказал, что вы получитеЗолотую Птицу. Обещание, данное Линдквесту, будет выполнено. Если, конечно,можно верить Селкирку.

— Я верю ему, Ватсон. Именно поэтому и нахожусь в такомзатруднении. Учтите, что мы не были готовы к такой крупной добыче. Сегодня мыпытались при помощи спиннинга вытащить на берег кита.

Холмс всегда рассказывал о своих действиях во множественномчисле, что доставляло мне удовольствие, но совершенно не соответствовалодействительности. Я представления не имел о том, что творилось в его гениальноммозгу, и, конечно, не мог понять смысл его последнего замечания. Я терпеливождал дальнейших разъяснений.

— Ватсон, мы всего лишь бросили в воду маленькую приманку.Детектив-консультант и его компаньон едва ли могут выдвинуть обвинение противодного из самых могущественных людей в мире. Поэтому я надеялся потешитьстарого мошенника ярким рассказом и получить взамен какую-нибудь информацию. Яждал от него подачки, как бродячий музыкант монеты из королевских рук.

— Вместо этого он пообещал решить проблему за вас.

— Не думаю, что он имел в виду это, — ответил Холмс. Егоулыбка была мрачной. — Нет, он предложил продолжить расследование. Но ондействительно пообещал нам Птицу. Этого я не отрицаю.

— Что же не дает вам покоя, Холмс?