– Ну надо же! – Опираясь на трость, она встала и заковыляла к кровати, чтобы получше разглядеть гору тканей. – О, что же это такое?

Мадди подавила улыбку. Даже в роли болтливой стервы не станет она говорить ворчливой старухе о том, что сказал ей Нейтан минувшей ночью, когда она водила пальцами по драконам, вышитым на его халате: «Мой склад ломится от шелка. Я дам тебе столько отрезов, сколько тебе нужно, если будешь ласкать меня…»

При этих воспоминаниях сердце ее болезненно сжалось. Но почему же он прислал ей все это?.. Просто выполнил обещание? Или в качестве извинения за то, что сомневался в ее непорочности?

О, она очень надеялась на последнее. Но, как бы то ни было, подарок ее обрадовал.

Мадди подошла к кровати и провела пальцами по отрезу темно-синего шелка, потом потрогала отрез цвета бронзы.

– Полагаю, мой муж хочет, чтобы я шила себе наряды из тканей, доставленных из Китая, – заметила она.

Старая графиня презрительно фыркнула:

– Неужели он думал, что мой выбор будет не так хорош?

Мадди прикусила язык. Отчасти по этой причине она и радовалась подарку. Ткани, отобранные леди Гилмор из образцов ателье, были самых тусклых и непривлекательных оттенков – вроде того грязно-коричневого платья, что было на Мадди сейчас. Очевидно, план старухи состоял в том, чтобы скандальная леди Роули выглядела неприметной и скромной дамой, о которой все вскоре забудут.

– Что здесь происходит? – спросила леди Эмили, заглядывая в комнату. Ее карие глаза светились любопытством. – Я видела, как слуги несли наверх рулоны ткани.

– Тебе следует упражняться на пианино в этот час, – попеняла ей леди Гилмор. – И я тебе строго-настрого запретила сюда приходить.

– Я уже закончила урок, – пояснила леди Эмили. – Я только хотела увидеть… О, святые небеса! Вы только посмотрите на это великолепие!..

Она устремилась к кровати, чтобы полюбоваться тканями. Особенно ее привлекал отрез тонкого кремового шелка с вышитыми на нем крошечными розами, который она благоговейно поглаживала пальцами.

– Нравится? – поинтересовалась Мадди.

Изрытое оспинами лицо девушки просияло внутренней красотой.

– О да!.. Он бы идеально подошел для моего наряда, когда меня будут представлять королеве.

– Мы уже выбрали тебе белый атлас, – резко возразила леди Гилмор. – А этот, с вышивкой… это было бы крайне неуместно.

– Тогда, возможно, такой шелк подойдет для чего-то другого, – сказала Мадди старой графине. – Я уверена, что Нейтан будет рад, если вы, леди Эмили, его возьмете. И я тоже очень обрадуюсь. Как вам этот шелк? Наверно, из него можно будет сшить бальный наряд.

– О, спасибо! – Девушка порывисто обняла Мадди, обдав благоуханием дорогого мыла и сирени. – Я так рада, что мы теперь сестры.

Мадди тоже обняла ее. Она вдруг подумала о том, что у нее-то никогда не было ни сестры, ни брата. После смерти родителей театр стал ее семьей. Теперь же она с радостью обнаружила, что может искренне полюбить кого-то из этих аристократов. Если бы только бедняжка могла как-нибудь убрать эти безобразные оспины со своего свежего прелестного личика…

– Все, довольно, – проворчала старая графиня. – Если ты уже закончила играть на пианино, Эмили, можешь написать приглашения на свой первый бал.

– Конечно, бабушка. – Девушка присела в низком реверансе, затем направилась к двери. Потом вдруг резко развернулась и воскликнула: – О, чуть не забыла! Сегодня у нас множество посетителей. И все они оставляют внизу свои визитные карточки. Подозреваю, что они жаждут знакомства с молодой женой Нейтана.

«Значит, он был прав, – промелькнуло у Мадди. – Выходит, новость уже распространилась в высшем обществе. И очень может быть… – Мадди похолодела. – Очень может быть, что среди посетителей и герцог Хутон».

– Как удивительно! – радостно воскликнула она. – Выходит, вся знать желает со мной познакомиться! Может, мне спуститься вниз?.. На случай, если кто-то еще пожалует. Мне бы не хотелось, чтобы все эти вельможи считали, что я их сторонюсь.

– Полезай обратно на табурет, – приказала старая графиня. – И пока тебя не позовут, сиди здесь, в своей спальне. А ты беги, Эмили. И прошу, не врывайся больше сюда, если не хочешь, чтобы я сочла это дурным влиянием Мадлен!

Девушка тотчас исчезла за дверью, тихонько прикрыв ее за собой.

Миссис Доббс снова опустилась на корточки, чтобы продолжить свою работу, а Мадди – взобралась на табурет. Ей было ужасно неприятно видеть, как старая графиня испортила внучке настроение. А ведь у бедняжки с изуродованным лицом и так хватало неприятностей в жизни…

Но Мадди тут же напомнила себе: ее обязанность в этом доме – играть свою роль, а не вмешиваться в жизнь родственников Нейтана. Тем не менее она сказала:

– Леди Эмили такая милая девочка, правда? Но эти рытвины на ее лице выглядят просто ужасно. Она не пробовала закрашивать или припудривать их?

Леди Гилмор оторвала взгляд от разложенных на кровати шелков.

– Молодой девушке не приличествует пользоваться косметикой.

Мадди была категорически не согласна с графиней, но на этот раз решила не спорить. «Лучше воспользоваться случаем и попытаться разузнать кое-какие подробности», – решила она.

– А вы позволите спросить, что с ней случилось? Я заметила, что у графа на лице такие же отметины. Они что, оба переболели одной и той же болезнью?

– Оспа, – коротко ответила графиня. И от ее желчности не осталось и следа. Она вернулась к камину, снова опустилась в кресло и с тяжелым вздохом добавила: – Это случилось в конце зимы более года назад.

«А брат Нейтана Дэвид умер год назад, – вспомнила Мадди. – Да, теперь все ясно…»

– А как насчет старшего брата моего мужа? – спросила она. – Он тоже заразился оспой? И поэтому его не стало?

Леди Гилмор опустила взгляд на свои узловатые пальцы, обхватившие набалдашник трости, и тихо сказала:

– К сожалению, это так. Дэвид был очень порядочный и честный человек с огромными возможностями. Его преждевременная смерть стала страшным ударом для нашей семьи.

Мадди, потерявшая родителей, прекрасно понимала чувства этих людей. Но почему граф и его мать отдавали столь явное предпочтение старшему сыну? Неужели у них ничего не оставалось для младшего?

– Тогда, наверное, мы должны благодарить Бога за то, что Нейтан находился за пределами Англии в это время. Возможно, это спасло ему жизнь.

– Нейтан?.. – с горечью в голосе переспросила леди Гилмор. – Он всегда был безрассудным распутником. Пока Дэвид учился управлять поместьем моего сына, Нейтан играл в азартные игры и пьянствовал, пропадая неизвестно где. Единственный его интерес к землям отца заключался в том, сколько он сможет получать с них, чтобы расплачиваться по долгам.