– Можем поговорить, если хотите, – сказал Ферван.

– Хочу. Правильно ли я понял, что ретроспективная эволюция, возродив некогда зороастризм, заодно возродила и древние ереси?

– У нас такие вещи лучше вслух не произносить, – ответил он подчеркнуто официально. – Вам еще простительно как представителю духовно недоразвитой культуры. Вы ведь стали на путь нравственного просвещения совсем недавно… Но у меня будут крупные неприятности.

Я вздохнул.

– Ну извините. А правильно ли будет сказать, что, когда истинная вера вернулась через первоучителя Римуша к избранным ашвантам, вместе с истинной верой восстали из темной бездны небытия и пагубные заблуждения прошлого?

– Вот видите! Недаром в ваш лагерь был назначен офицером-воспитателем сам ашвант Кирдэр! Вы делаете успехи, Александр! Вопрос поставлен правильно, и теперь я могу на него ответить…

Не буду врать: похвала Фервана не оставила меня равнодушным. И именно поэтому встрепенулся тот, второй, бдительный Пушкин: «Что, лейтенант, пропитываемся неприятельской идеологией? Ну-ну…»

– …вполне недвусмысленно и отрицательно. Нет, вместе с истинной верой сопутствующие заблуждения не восстали. Ересь пришла к нам после того, как наши звездопроходцы случайно наткнулись на эту планету. В соответствии с существовавшими тогда соглашениями Великая Конкордия должна была передать данные в ваш Астрографический Реестр. Но при первых же высадках стало ясно: планета, мягко говоря, необычная. Планетоход въехал в грос, улетел на двадцать метров, экипаж получил тяжелые травмы… Вертолет попал в слой Мути, пилот запаниковал, неприспособленный к местным условиям двигатель отказал при выходе на полную мощность… Все разбились… В общем, планету было решено засекретить на самом высоком уровне. Так и по сей день – о ней знают только те, кто здесь работает.

– А манихеи? Кто они?

– В манихейство перешли несколько наших научных экспедиций. Почти в полном составе. И, понимая, что ничего хорошего им в Великой Конкордии не светит, остались жить здесь.

– Но как?! Без подвоза продовольствия, без нормальной воды?.. Они же люди?!

– Какая природа, такие здесь и люди, – жестко сказал Ферван. – Во всех смыслах извращенные. Чтобы приспособиться к местным условиям, им потребовалось некоторое время, но у них были два существенных преимущества перед ашвантами.

– Да ну? Я думал, у ашвантов всегда есть не менее сорока четырех преимуществ перед любым еретиком, ведь на их стороне – сама Истина, Аша!

– Это так, – серьезно сказал Ферван, проигнорировав мою иронию. – Но здесь, на этой планете, злотворный Ангра-Манью силен, как нигде. К тому же первоманихеи не имели выбора. Им оставалось либо найти пути к выживанию здесь, либо предстать перед судом заотаров и получить суровый, но заслуженный приговор. Подобная постановка вопроса, знаете ли, стимулирует сообразительность… Ну и главное: почти все ренегаты принадлежали к касте энтли, они изучили планету лучше кого бы то ни было и собрали бесценной информации больше, чем последующие поколения исследователей, которые конструировали нашу спецтехнику…

– Не понимаю. Как это возможно?! Если Конкордия никогда не прекращала исследований на планете, значит, вам удалось собрать о ней море информации! Все эти визоры, детекторы… Очень впечатляет! Как могла горстка этих ваших манихейцев…

– Манихеев, – поправил Ферван. – Погодите, Александр, не горячитесь. Мы с вами сейчас снова подступили к границам запретного знания. Если позволите, я не буду отвечать на ваш вопрос.

– Да пожалуйста, – буркнул я. – И вообще – вопросов больше не имею.

На самом деле проклятущему егерю удалось вывести меня из равновесия.

«Вот черт! Надо же так уметь!»

Через несколько минут неловкого молчания Ферван сказал:

– Кстати, уже можно снять шлем… Я весь вспотел, уф…

Я не стал играть в игры вроде «я обиделся, вас не слышу» и мигом стащил остобуревшую лакированную сферу.

«Не забывай, Саша, ты здесь не на правах частного лица, – сказал я себе. – Ты принимал присягу, ты офицер Российской Директории. И хотя ты находишься в плену, это еще не значит, что у тебя совсем нет служебных обязанностей. И сейчас твоя главная обязанность – узнать о Глаголе как можно больше!»

Я поглядел на пехлевана в упор и сказал:

– Ферван, дайте мне шанс хотя бы угадать, что здесь происходит!

– Угадать?

– Да. Я расскажу вам историю манихеев, как она мне видится, а вы намекнете мне, близок ли я к истине.

– Александр… – Ферван доверительно понизил голос. – Не надо себя утруждать… Я отвечу вам и так… В конце концов, искренность и правдивость никогда еще не вредили ашванту… Главное вы все равно не угадаете, а без этого главного сочинить убедительную историю манихеев немыслимо. Дело в том, что здесь были обнаружены несколько искусственных объектов неземного происхождения.

«И даже так!»

– Если вы читали хотя бы одну книгу по ксеноархеологии, вам должно быть известно, что все искусственные объекты внеземного происхождения делятся на две большие группы: архаические и техногенные.

Что ж я, совсем темный, научпопа не читал?

Термины эти мне были известны. На первый взгляд – странная классификация. Так, что-то вроде парового экипажа сирхов считается объектом архаическим, хотя явно требует для своего изготовления сравнительно развитой технологии – хотя бы на уровне земного XVIII века. В то же время полированные каменные шары с естественных спутников Клары называются техногенными. И это при том, что не раз уже и не два наши группы экспериментальной истории создавали их точные копии буквально молотком и зубилом. Единственный нюансик заключался в том, что, помимо древнеегипетских шлифовальных инструментов, при полировке каменных шаров до нужной кондиции приходилось использовать не что-нибудь, а едкий сок особой лианы, произрастающей на Кларе.

Но, если вдуматься, классификация вполне логична. К архаическим ученые относят все те предметы, назначение и процесс изготовления которых понятны или хотя бы кажутся понятными. А к техногенным – различные «вещи в себе» (Исса когда-то указала мне, что строгое философское значение у этого термина другое, но что поделаешь: журналистские штампы сильнее Канта).

В пестрой группе техногенных ксенообъектов соседствуют крошечные фитюлечки вроде пресловутых «подкованных блох» с астероида Шрамма и Тяжелое Ожерелье – знаменитый ансамбль из одиннадцати черных дыр в системе Чентанда. В ту же группу попадают всевозможные шарики, «жетоны», «стаканы» и прочая бессмысленная дребедень, которая, однако, по тем или иным причинам не может быть воспроизведена на современном уровне земной технологии. О «жетонах» вскользь упоминают многие книжки из широкоизвестной серии «Загадки Космоса», но, как правило, авторам сказать о них нечего, кроме «материал неизвестен, аномальные физические свойства не выявлены».