те же штаны и ели ту же пищу. Как тут не вспомнить тюркскую поговорку: «Не надевай чужих штанов – в них не спрячешься»{170}.

Тюрки – оплот власти, бессменные ее стражи, так повелось со времен Ажи-Дахака, так продолжается и сейчас.

Вот почему, несмотря на неоднократную переписку и редактирование древних текстов, предпринятые после падения династии Аршакидов, тюрки по-прежнему воспринимали древний эпос «не только как историю Ирана, но и как свою собственную историю»{171}. И, разумеется, они защищали царей с алтайской родословной при любой угрозе.

Так было в Персии при Ахеменидах, так оставалось в Парфии и в Кушанском царстве, где правили Аршакиды. Так продолжалось в Армении, Кавказской Албании и других «молодых» странах тюркского семени, где Аршакиды оставались у власти, когда пала Парфия.

К царскому роду Аршакидов принадлежал Тиридат III, которому Рим в лице императора Диоклетиана вернул армянский престол. К потомкам Аршака относились и Григор Просветитель со своим внуком, о чем напоминает еще и четвертое имя Просветителя Армении – Партев, то есть Парфянин.

Они не были армянами, но именно им выпала судьба прославить свою новую родину в веках.

Пророчество апокалипсиса

Венценосный всадник, в жилах которого текла царская кровь, с непобедимым воинством за спиной – таким выглядел Хозрой I в глазах современников. После той победы тюркских всадников над иранцами, которых побаивался сам Рим, текст Апокалипсиса обрел новый смысл, пророчество, сделанное в I веке, становилось реальностью

Парфия (страна Барса), ее цари и аристократия вписали не одну страницу в историю человечества. Они, эти страницы, прочитываются в Библии, а самые яркие и таинственные – в Апокалипсисе.

Аршакиды были очень сильной династией, они представляли едва ли не весь Средний Восток в политике Древнего мира.

Их Парфия успешно соперничала с Римом, была центром духовной культуры, образ Бога Небесного и алтайские традиции главенствовали там. В I веке до новой эры страна достигла наивысшего могущества, серьезно угрожая владычеству Рима на Востоке. Слава о ней шла далеко впереди и, усиленная эхом побед, возвращалась назад.

Могущество Рима было поколеблено. Молва о победоносном войске парфян медленно обрастала все новыми подробностями. Противники Рима торжествовали. Разноречивые слухи росли и множились с каждым годом. Опасные разговоры заводили те, кто входил в секту, называвшую себя «атеистами», они не верили в богов. Их мировоззрение строилось на Апокалипсисе, на словах Иоанна Богослова, предрекшего приход всадников, освободителей народов от власти Рима.

Парфянский лучник. Рельеф из Месопотамии. Терракота. Берлин. Первые века н. э.

Посланник Бога Небесного (Мессия) дал это Откровение{172}. Империя будет разрушена, надо ждать всадников, которые придут с востока, и настанет царство вечной справедливости. С этой мыслью жили атеисты.

«Я взглянул, и Вот конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец, и вышел он как победоносный, и чтобы победить» [Откр. 6 1 – 2].

Исследователи, не сговариваясь, видят в том всаднике символ парфянских войск{173}. А иногда называют имя царя, с которым связывали свое спасение народы, попавшие под владычество Рима. Выходит, из династии Аршакидов был тот всадник на белом коне. По-другому и быть не могло.

Время и политика ваяют лик эпохи, диктуют условия, выбирают героев. Поэтому одни имена остаются в Истории, другие исчезают бесследно во тьме веков. Таков закон жизни, ибо историю пишут победители… Сасаниды и Аршакиды яркий пример тому.

Маттеус Мериан Старший. Парфяне побеждают римлян. Гравюра. XVII в.

Не следует забывать, шло время Великого переселения народов, мир неудержимо менялся, перемены задели и Парфию. В 224 году в результате хитроумного замысла пала династия Аршакидов.

Оружием заговорщиков стала религия, что не свойственно тюркскому миру. Злодеи объявили войну на том поле, которое не было ведомо тюркам. Враги Тенгри расчетливо и хладнокровно привели к власти новых правителей – Сасанидов{174}.

Это они, враги Тенгри, насаждали «обновленный» зороастризм. Это они объявили войну инакомыслию и свободе вероисповедания. Это они начали охоту на представителей «иноземных религий и ересей». Их господство на территории Ирана стало неограниченным, а сам Иран «зороастрийским»{175}.

В мире тюрков вера в Бога Небесного не подлежала сомнению. Теперь не она была главной. Духовное отодвинули на второй план, а на первый поставили ритуал, обрядовую сторону.

Так религия стала инструментом светской власти, обслуживающим ее интересы. При этом идеи Зороастра, которые он проповедовал, занимали победителей меньше всего, их интересовала только власть над людьми.

С введением «обновленного зороастризма» на Парфию обрушился хаос, что сродни убийству страны, а иначе и быть не могло. Смена веры – это смена политической культуры.

Чтобы утвердиться на престоле, с веротерпимостью покончили решительным образом. Кровь и жестокость отличали то время. Деяния Аршакидов постарались стереть из людской памяти. И это удалось! Стерли! В неоднократно переписываемой «Книге царей» для них уже не находилось места{176}.

Из правителей рода Аршакидов лишь царь Армении Хосров I (Хозрой) сохранил независимость. Чтобы выстоять, он обратился за помощью к единоверцам, братьям – «кавказским тюркам» (гуннам) и в союзе с ними выступил против сасанидского шаха{177}. Результат превзошел все ожидания: иранцы получили сильнейший удар, а победительница Армения – гарантии независимости{178}.

Эта короткая, как миг, битва, случилась в 225 году. Она, как уже говорилось, имела очень далекие последствия. И не только потому, что изменила расстановку геополитических сил в Закавказье, из-за которого воевали Парфия и Рим. Здесь более важно, что западный мир узнал о третьей силе – новом, непобедимом конном войске, которое стояло на севере, около Дербента.

На слове «конница» делаю акцент как на тотемном знаке всех тюрков.

Еще раз напомню, всадниками были те, кто создавал государство Ахеменидов, кто покорял Северный Индостан, кто основывал Парфию и Кушанское ханство. Каждый раз именно с востока приходило войско, поражая мощью, вооружением и организацией.

Алтай и Степь с ее вольным простором дали тюркам их главный тотем – конную армию{179}. Она наделяла народ поистине магической силой.

По сути, то была эмблема Великого переселения народов. Конь и человек слились воедино. О кентаврах заговорила планета.

Победа над сасанидским Ираном была поистине исторической. Сам Рим стремился избегать войн с «властителями из дома Сасана». А здесь крошечная Армения одержала верх над всесильной державой, и всё благодаря войску неведомых союзников.

Эта победа вселила новую надежду в тех, кто томился под властью Римской империи. Молва о непобедимых всадниках достигла восточной границы западного мира, о них заговорили в Малой Азии, на Ближнем Востоке, в Египте.

Апокалипсис подтверждал чаяния тех, кто верил в близкое освобождение. Каждая фраза Апокалипсиса требовала раздумий, каждое предложение было взято из глубин самой жизни. Слова о Мессии (о помазаннике Божием, царе-Спасителе) обретали земную реальность.

«И увидел я отверстое небо, и Вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует… И воинства небесные следовали за Ним на конях белых» [Откр. 19 11 – 16]…

Венценосный всадник, в жилах которого текла царская кровь, с непобедимым воинством за спиной – таким выглядел Хозрой I в глазах современников. После той победы тюркских всадников над иранцами, которых побаивался сам Рим, текст Апокалипсиса обретал новый смысл, пророчество, сделанное в I веке, опять принимало реальные черты.

Конница казалась предзнаменованием будущего, а иудейская секта – устами пророка. То было великое событие, мимо которого конечно же не могли пройти народы, покоренные Римом. Там воззрения сектантов и находили питательную почву. Как первоцветы весной.

Всадник Апокалипсиса. Гобелен. Анже. Франция. XIV в.

… Пройдет ровно век после той