– Не повезло.

– Угу. Только в других местах не везло обычным людям, – мрачно поведал Константин. – Поехали. Догонят, – наверно, заметил мой скепсис и добавил: – Правда, догонят. Два таких случая подряд – из разряда фантастики. Тогда получится, настоящих милиционеров вообще на свете уже нет.

Логично. Да и не каждому приходит в голову закосить под своих потенциальных врагов. Тут до идеи дошли, а осуществление захромало. Плюс – не привыкли к отпору.

Откуда? В армии подавляющее большинство не служили, а по самоучителю воевать не научишься. Потому результаты плачевны. Спасибо Сереге.

Скорость давать я не стал. Пусть прикрытие не отлынивает. Потом опять скажут, будто догнать не могли. Доедем потихоньку, тише едешь – целее будешь.

Позади вдруг заголосили автоматы.

– Не обращай внимания, – Костя успел предотвратить инстинктивное желание развернуть машину. – Наверняка задержанные попытались совершить массовый побег.

Стрельба заглохла мгновенно. Если побег имел место, он оказался на редкость неудачным.

Буквально – самоубийственным.

Что там узнавал Линевич в городской управе, не люблю ненашенского слова «мэрия», понятия не имею. Меня попросили поработать вместо водителя, я и выполнял соответствующие обязанности. Непосредственно с Костей повсюду следовал Сергей. А уж проходил адъютант в кабинеты, ждал ли в приемных или коротал время с пользой, невзначай допрашивая всех вдоль и поперек, тоже проблемы не мои. Имел бы склонности к дознавательской работе, пошел бы в соответствующие учебные заведения. Детективы я никогда не любил, предугадывать имя преступника откровенно скучновато («Имя, сестра, имя!»), соответственно, особо помочь соратникам не мог.

Я возил генерала, куда он просил, а сам думал: неужели везде сейчас так? Когда я пару дней назад уезжал от Виктора, в нашем районе обстановка была сравнительно нормальной. Не хуже, чем в разгар первых либеральных реформ. Постреливали порою, нападали, и все в меру, в пределах некоего относительно терпимого уровня. Кого-то в самом начале убили, затем успокоились, одумались, и даже вечерами по городу можно ходить. Но – до наступления темноты.

Внешне здесь было то же самое. Если разгромили пару магазинов, то так, походя. Возможно, кто-то даже ответил за хулиганство, отягощенное грабежом. Грязноватенько, как везде, по случаю неплатежей дворникам, бездельничающего народа среди бела дня хватает. Зато не стреляют, не митингуют, не орут.

Немного потолкался в небольшой толпе у стенда со свежими газетами, послушал разговоры. Комендантский час в основном одобряли, понимали – порядок необходим, и превентивные меры намного действеннее карательных.

Поговаривали о возможном введении карточек на некий гарантированный минимум продуктов, о якобы разрешенной правительством задержке с платежами по коммунальным услугам, о последних обещаниях властей насчет скорейшего обеспечения населения работой.

Злорадно судачили о трагической судьбе «элиты» нации. Многие сожалели, что не участвовали в акции. Почти все – восторгались неведомыми налетчиками и надеялись – их не найдут.

В последнем я сомневался. Рука руку моет, и носами будут землю рыть, а постараются узнать имена покусившихся на существующий строй. Раз кому-то позволено воровать, пилить откаты, присваивать получаемую от продаж сырья прибыль, значит, люди это государственные. Наподобие чиновников, только побогаче.

Времена… Не знаешь, кого первым стрелять, кого – вешать.

Разумеется, не обошлось без сплетен. Кто-то пугал народ скинхедами, кто-то – фашистами, кто-то – нацистами, кто-то – кавказцами, кто-то – вообще инопланетянами, якобы и ударившими по миру Катастрофой перед грядущим вторжением.

Мнений хватало. Поговаривали шепотом о якобы целиком вырезанных (расстрелянных, сожженных – нужное подчеркнуть) селах и даже городах, о каких-то бомбежках и ракетных ударах, забывая – современные боевые самолеты и ракеты без электроники не летают. Правда, остаются еще «кукурузники», в порядке расширения сузившихся донельзя возможностей.

Сказанул…

Обычный треп лишенных телевизора и Интернета горожан. При их наличии – тоже.

По имевшемуся в машине радио передавали, что соответствующие органы анализируют случившееся, отрабатывают версии и уже якобы напали на след, но подробности не разглашаются в интересах следствия. Вновь возмущались неслыханным злодейством, сравнивали его со сталинским террором, наверняка сами не понимая, при чем тут Сталин. Тогда уж следовало – с народовольцами. Иосиф олицетворял государство, а не общество по борьбе с ним – вне зависимости от оценок самого государства или пострадавших граждан.

Вновь повторяли объявление о чрезвычайной ситуации, о комендантском часе, призывы к соблюдению спокойствия, и в очередной раз перечислялись правительства других стран, высказавшие сочувствие по убитым и возмущение убийцами.

Потом генеральские дела были завершены. Но перед возвращением мы еще неплохо пообедали в начальственной столовой. По обслуживанию и качеству питания за нею угнался бы не каждый ресторан. Кто оплачивал этот банкет, понятия не имею, главное – я оказался в числе допущенных. Хотя не могу пожаловаться на кормежку на базе, здесь блюда оказались более, так сказать, штучными и редкими.

Возвращаться было легче. Никто не останавливал, навстречу порою попадались другие автомобили, и легковые, и грузовые, вплоть до трейлеров. До прежней оживленности трассе было далеко, зато исчезало безлюдье.

Шли мы вначале другой дорогой, Линевич хотел попасть в еще одно местечко неподалеку. Справа от трассы возник горелый лес. Пожар прошел тут давно – в том смысле, что не вчера или недавно – этой весной, не позже.

– Самолет тут гробанулся, – пояснил Костя. – Пассажирский «Боинг». Еще в момент Катастрофы. У них же ручного управления фактически не имеется. Все на электронику завязано. Как накрылось, никаких шансов у экипажа не было. У пассажиров, соответственно, тоже. Даже примчись помощь пораньше, толку от нее? Разве что любоваться пожаром.

Так и думалось. Я никогда не переживал по поводу врагов или каких-либо отморозков. Туда им и дорога. Однако здесь погибли обычные люди со своими мечтами, стремлениями, хлопотами. Вот они летели, и вдруг меняется тональность турбин, лайнер приобретает крен, приходит понимание – что-то не так, а в иллюминаторах стремительно приближается земля…

Этим-то за что?..

Потом для нас – обратная дорога, опять посты и стены…

Никто не встречал триумфальными фанфарами. И без фанфар – тоже. Разве что посты охраны – по прямой обязанности. Да и кто знал о нашем отъезде?

Линевич немедленно куда-то ушел, охрана растворилась еще раньше, так что мне осталось вернуться к прерванному безделью. Почистить оружие, затем – принять душ, приготовить себе кофе из щедро пожалованной генералом пачки.