– Предлагаю наметить маршрут от точки до точки, в качестве укрытий использовать наши подбитые машины. Послужат нам защитой, только выходить на дистанцию между подбитых «тридцатьчетверок» надо с разных сторон, чтобы ПВО не могла предугадать направление удара. Будем двигаться медленно, но и потерь станет меньше.

– Хорошая задумка, комбату доложу только о твоем предложении, – Степан осторожно глянул на Соколова, не обиделся ли, что его идею будет рассказывать не он начальству. Но молодой танкист лишь с печалью смотрел на потрепанных, понурившихся бойцов. Две ударные группы сократились до пары десятков танковых отделений.

Снова прозвучал приказ «В атаку!», и маневренные Т-34 вышли на поле. Боевая линия пошла по полю, в ответ принялись ухать германские орудия. Выстрел, огонь, снова выстрел. Десятки снарядов полетели на поле, но ни один не достиг цели, они лишь заставили железные остовы снова вспыхнуть красным багрянцем.

– Вперед, экипажи! – выкрикнул в ТПУ Соколов.

И советские Т-34 послушно покатились до своих укрытий. Им необходимо было подойти как можно ближе, открыть прицельный огонь по огневым точкам, где укрылся артрасчет. Танковая карточка, что рисовал перед боем ротный, не сработала, в голове у Соколова родилась новая схема. Он остался с одним мехводом, Савой Хваловым, семнадцатилетним рядовым, который после года работы на тракторе в совхозе и быстрого обучения в танковой школе изо всех сил старался выполнять приказы командира. Чтобы не переключаться с командной частоты и не надсаживать горло, стараясь перекричать лязг внутри железного пространства, Алексей объяснил парню, как по старинке, ногами будет указывать направление. Ударами ног по плечам, вправо, влево, двумя ногами – стоп.

– Семерка, уходи влево, прикрой меня. Я вижу цель!

Соколов наконец смог выверить прицел ровно на дымок, который поднимался над немецкой батареей после каждого выстрела. Он опустил дуло вниз, будет слепой выстрел по предполагаемой цели. Сейчас главное – быстро вынырнуть из-за укрытия – сгоревшего танка экипажа Назимова – и послать снаряд точно в цель. Он ударил сапогом, через десяток метров, как только в панораме мелькнули нужные ориентиры, остановил ударом ноги танк – короткая. Выстрел! Над зенитной установкой взлетела огненная масса. Попадание! Он бросился к снарядам, ухватил один, грохнул затвором и снова отправил ударом ноги танк теперь в другую сторону.

– Медленно иди! – выкрикнул Соколов во все горло водителю.

Он услышал, как по левому флангу заработал немецкий миномет, с визгом выплевывая смертельные снаряды. И тут же миномет захлебнулся, Омаев точным выстрелом разнес позицию.

– Короткая! – снизу раздался сиплый крик Савы, парень вывел танк слева от замершей после пробоины самоходки и начал медленное движение вперед. Ему было безумно страшно, хотелось бросить все, спрятаться, сжаться на дне танка в комочек, заткнуть уши, чтобы не слышать грохот, выстрелы, крики. Но он кусал губы и медленно вытягивал рычаги, направляя танк по прямой линии ровно в лоб противнику. В перископе качалась серая земля с трупами людей в воронках, из-за грязи, облепившей их, невозможно было рассмотреть знаки различия или цвет формы. От ужаса, что он едет по трупам своих товарищей, однополчан, у парнишки тряслись ноги, но он лишь сильнее прикусывал губу, чтобы не поддаваться страху.

Танк медленно катился, Соколов совместил прицельную марку с целью – проем между двумя рядами обломанных снарядами деревьев. Полоса между растительностью появилась неспроста, немцы вырубили проплешину, чтобы разместить там свою зенитку. Для выезда бронированной техники пространство слишком узкое, пехоте естественное укрытие только на руку. Значит, площадку очистили для размещения артиллерийской установки и ее расчета. Чтобы стаскивать устройство с лафета и устанавливать на опоры, крутить маховики, подносить снаряды нужно минимум четыре человека, а пятый, чаще всего обершутце, занимается наводкой и целеполаганием на местности, делая расчет.

– Сейчас и проверим, – пробормотал себе под нос Соколов и отдал сам себе приказ: – Огонь!

В жарком пламени взмыли вверх металлические куски пушки, с криком уцелевшие немцы бросились прямо на поле боя из укрытия, тут же их срезала пулеметная очередь со стороны позиции Логунова. Ловкий старшина успевал обстреливать силы врага.

– Вперед! Ребята, давай! В атаку! Зенитки молчат! – в шлемофоне зазвучал крик Белогородько.

«Тридцатьчетверки» ускорили движение, направляясь к переднему краю окопов, до которого оставалось чуть меньше тысячи метров. Со стороны противника неслись отчаянные выстрелы из автоматов, с разных сторон стрекотали пулеметы, но уже все это было неважно. Тяжелыми танковыми гусеницами они размелют, разнесут укрепления врага, а дальше будут действовать стрелки, уничтожая живую силу противника. Алексей на секунду оторвался от рамы перископа, провел рукавом по лбу, вытирая пот, что заливал лицо.

– Сава, ты как? – крикнул он вниз мехводу, обеспокоенный его молчанием.

– Танки, танки! Танки! Там немецкие танки, там! – В ответ его обожгло испуганным криком мальчишеского голоса.

Соколов крутанул по кругу перископ МК-4. По левому флангу на них шел десяток немецких средних самоходок, а по флангам им вторили грохотом гусениц «тигры». «Штурмпанцеры» уже вскинули стволы, выискивая цели для огня.

– Отступайте, уходите оттуда! – зашелся в крике ротный командир, который тоже увидел, что немцы совершили обход с фланга.

Дождавшись, когда советские Т-34 дойдут до края фортификаций противника, германское командование выпустило бронированную технику, чтобы нанести смертельный удар и уничтожить роту. Оставалось лишь одно – стремительно отступать вправо и в глубину плацдарма Красной армии, отдавая отвоеванные километры. Машины поспешно начали разворачиваться, Соколов предупредил командиров отделений:

– Не подставляйте борта, задний ход, разворот за укрытием из сгоревших танков.

Машина Омаева уже почти завершила разворот, когда он в зелени перископа вдруг увидел худенькие плечи и две косы, которые взметнулись над земляным валом. Рядом взлетел фонтанчик от выстрела, и санитарка снова вжалась в землю. Гуля! Девушка оказалась в ловушке, зажатая кольцом из бронированной германской техники, что стремительно летела прямо на нее. Даже не подумав, что он делает, Руслан оттолкнул Марка от рычагов и направил танк прямо в лоб врагу.

– Ты что делаешь? – Тот ошарашенно смотрел на опытного танкиста.

– Там девушка, санитарка, ее надо спасти! Уходи, через нижний люк, уходи! Я сам, – Руслан сжал кулаки, не отрывая глаз от грозной силы, что перла черной чадящей лязгающей махиной на замершую в грязной колее девушку.

– Заряжай, – Марк впился в рычаги, нажал на педаль. – Я сейчас разгонюсь, потом резко сдам вправо и дам задний ход. Тебе придется стрелять во время движения, это единственный способ продержаться подольше, а не получить сразу снаряд в бок.

– Остановись над ней днищем, я открою люк и заберу ее. Если получится, то спасем девушку и уйдем живые.

Руслан вернулся к орудию, вогнал в