всякий хлам и потом тысячу раз его перешивать, пока он не превратиться в то, что можно свободно купить в любом магазине дешевых вещей.

Меркурий поднимается, не упускает случая скользнуть ладонями вверх по моим ногам - и я прикусываю губы, что не выдать свою панику. Он уже сколько раз видел мои колени и даже неприкрытые одеждой, но мне все равно страшно, что, когда «это» случится - на его лице будет что-то… вроде отвращения. Замаскированного какой-нибудь понимающей улыбкой.

— Малыш, я запишу тебя на курсы вождения к своему хорошему приятелю, - обещает Меркурий, и это звучит как решение, которое нельзя оспаривать. - Женщина должна уметь водить машину, обязательно. А что-то четырехколесное, подходящее под твой симпатичный зад, мы тебе обязательно купим.

Я снова пытаюсь повиснуть на нем как переваренная вермишель и бормочу куда-то в одежду:

— Скажи еще раз.

— Про четырехколесное что-то или хочешь еще один комплимент про твою задницу? - шутит он.

— А это был комплимент? Вы, Максим, крайне консервативны. - Паника постепенно отступает, и перспектива очень скоро оказаться перед ним полностью голой уже не кажется такой страшной. - Скажи про «мы».

— Мы, - тепло, как будто дотрагиваясь словами до самого сердца, повторяет он, и подталкивает меня дальше по коридору.

Я видела эту квартиру до того, как она стала вот такой - немного похожей на жилье, в котором живет реальный человек, а не просто интерьером, на который даже дышать страшно. В гостиной уже появились книжные полки, хотя на них еще почти нет книг, и еще большой диван, на котором лежа поместится даже мой длинный Меркурий, пара глубоких кресел. Нет только телевизора, но зато на кофейном столике разложен ноутбук.

Дальше по коридору - пустая комната с двумя зеркальными стенами. Я только бегло скольжу по ней взглядом, потому что она очень похожа на студию для танцев. Макс быстро прикрывает дверь, как будто слышит мои мысли и, укладывая ладони мне на плечи, разворачивает в противоположную сторону, к еще одной полуоткрытой двери. Я почти уверена, что там спальня, но это маленькая уютная комната со стеллажами под цветы, письменным столом и разложенными на полу креслами-мешками. Здесь я тоже замечаю маленькие, приколоченные вдоль стен перекладины - они есть везде, даже в коридоре, хотя и не вписываются в интерьер, и явно сделаны уже потом.

Это для меня.

Чтобы мне было удобнее передвигаться без трости.

— Эй, ну хватить уже реветь, Планетка, - успокаивает Макс, когда я прячу лицо в ладонях.

Понимаю, что выгляжу абсолютно безобразно и полностью расклеилась, но все это слишком… правильно и по-настоящему, даже если кажется сном. Несколько месяцев назад, когда мы полностью потеряли связь, а я была прикована к инвалидному креслу, жизнь как будто превратилась в жвачку, которую жуешь слишком долго, и поэтому она теряет вкус и становится пористой и противной. Когда я сбежала от мужа и попала в больницу, я боялась, что Олег сможет меня найти, а не что так и останусь на всю жизнь инвалидом. С последней мыслью я бы никогда не смирилась, потому что точно знала - я буду ходить.

Но я никогда не думала о будущем. О том, что буду делать, когда врачи скажут «здорова» и отпустят меня за порог.

И, конечно, я не думала о том, что Меркурий однажды снова появится на пороге моей жизни, заберет меня себе, и что я и он превратимся в «мы».

— Здесь очень уютно. - Это единственные внятные слова, на которые я способна.

— Угу, - отвечает он, одной рукой обнимая мен за талию и укладывая голову на плечо.

В комнате нет зеркала, но напротив балконная дверь - и в ее отражении мы смотримся абсолютно идеально, даже если моему брутальному гиганту приходится согнуться вдвое, чтобы достать до моего плеча.

— Жаль, что не сможем остаться здесь, - добавляет с ноткой меланхолии, как будто настало то самое время Х, о котором он пока только обмолвился, но еще не посвящал меня в подробности. - Надо оставить на память будущим хозяевам парочку пошлых воспоминаний. На подоконнике, может? Они широкие - там даже моя жопа помещается.

Кто-то бы сказал, что этот несносный человек только что испортил чудесный романтический момент.

Но лично я, поддаваясь его заразному настроению, тыкаю Макса локтем в бок и смеюсь.

Хотя, наверное, честнее будет сказать «ржу как лошадь».

Глава семнадцатая: Юпитер

Глава семнадцатая: Юпитер

Макс не берет трубку.

Я снова набираю его номер, но на этот раз не прикладываю телефон к уху, а держу на вытянутой руке, наблюдая, как вибрирует его имя на экране исходящего звонка. Глупо, конечно, но в моей голове настойчиво зудит мысль, что, если продолжать гипнотизировать взглядом имя этого говнюка - он ответит.

Но нет - этот выход тоже заканчивается ничем ровно после десяти гудков.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не зарядить «трубой» в ближайший столб. Возможно, на пару минут это поможет выпустить пар, но по итогу никак не изменит текущую ситуацию - Сабуров меня игнорит. Уже почти неделю, хотя раньше, даже если пропадал на сутки, обычно хотя бы сообщение присылал, что перезвонит. Я делал так же. Ну, типа, так было заведено в уставе наших негласных дружеских правил. На связь он не выходил только в одном случае - если хватал автомат и ездил заниматься «узаконенным убийством людей», почему-то называя это сафари - профессией.

Но, насколько я знаю, ни в какую командировку в ближайшее время Сабуров точно не собирался. Он бы сказал об этом. Раньше всегда предупреждал.

Или не сказал бы?

Сука!

Я все-таки спускаю пар, ударяя телефоном о край приборной панели своего новенького автомобиля. Это уже третий за последние несколько месяцев, но на этот раз радость от приобретения улетучилась даже быстрее, чем запах кожаной обивки новенького салона. От мыслей о Нике не спасает уже абсолютно ничего.

Завожу мотор, ставлю на дозвон телефон и выруливаю в сторону дома Макса. Сейчас только полдень - в это время он точно не может ебать какую-то тёлку, но даже если так - пусть вытаскивает член и объясняет, почему до сих пор не нашел мою жену!

Ехать до него примерно минут тридцать - за это время он так и не отвечает на звонок. Когда притормаживаю возле его подъезда, быстро осматриваюсь по сторонам - иногда Сабуров