– Он хорошо целуется? Что скажешь о члене? Он был сверху? Ты спала с ним? Зачем ты это сделала? Он нудит в постели? Ты жалеешь, что переспала? Он…

– Божечки! – восклицает Бренна. – Я не буду отвечать.

– Можно считать, что теперь у тебя есть парень? – успеваю задать последний вопрос.

– Нет, но у меня есть бывшая лучшая подруга, – сладким голоском говорит она.

Пропускаю шпильку мимо ушей.

– Кстати, твой парень застал меня сегодня утром в душе.

– Что? – Какой бы план мести Бренна ни вынашивала, она тут же обо всем забывает.

– Холлис застал меня в душе.

– Здорово, – оживляется она. – Значит, не придется наказывать тебя за то, что назвала его моим парнем. Это сделала вселенная.

– Было так неловко. – Я рассказываю об утренней сцене, которая закончилась грандиозным финалом: полотенце упало на глазах у трех одетых лишь в трусы студентов.

Бренна поджимает губы.

– Поскольку ты описала готовую сцену для порнофильма, полагаю, она закончилась стояком у всех троих?

– Нет, пошлячка. Она закончилась тем, что Фитц пообещал починить замок. Что было очень мило с его стороны, – последнюю фразу добавляю с трудом.

– Видишь? Я же говорила, он хороший парень.

– Уверена? Я встретила его сегодня перед занятиями, и он даже не поздоровался. Посмотрел прямо на меня и сделал вид, что не заметил.

– Может, он и правда тебя не заметил.

– Ты слышала, как я только что сказала, что он посмотрел на меня?

– Но он действительно не такой плохой, как ты думаешь, Саммер, – вздыхает Бренна и бормочет под нос: – Не то что Холлис…

– Если Холлис настолько плох, зачем ты с ним спала? – набрасываюсь я на нее как кролень[34]. Конечно, если кролени вообще набрасываются. И если бы я знала, кто такой кролень.

– Потому что была пьяна. И мы не переспали.

– Насколько я помню, утром на тебе не было штанов…

– Не знаю, учили тебя этому в школе, но можно лежать голой рядом с кем-то и не заниматься сексом. – В утешение она делится пикантной подробностью: – Он не так уж плохо целуется.

– Ты собираешься снова с ним замутить?

– Категорически нет.

Приносят нашу еду. Бренна с быстротой молнии откусывает огромный кусок клубного сандвича, предположительно, чтобы закончить беседу. Я ковыряю вилкой куриный салат «Цезарь», потеряв аппетит из-за воспоминаний о сегодняшнем казусе.

– Одна девчонка, которая посещает вместе со мной историю костюма, пригласила Фитца на свидание.

– Правда? Кто? – спрашивает Бренна с набитым ртом.

– Какая-то Нора. Такая неформалочка с розовыми волосами. – Я кладу в рот немного салата. – И он согласился.

– Откуда ты знаешь, что согласился?

– Слышала, как она обсуждала это с подружками.

– Так, – Бренна сглатывает и кладет сандвич на тарелку, – даже не знаю, что ответить. Хочешь, чтобы я радовалась за Фитци и его личную жизнь или негодовала, потому что он тебе все еще нравится?

– Я не питаю к нему каких-либо чувств, – молниеносно возражаю.

– «Протестую, Ваша честь», и так далее и тому подобное.

– Конечно, протестую. – Свирепо смотрю на нее. – Меня не привлекают парни, которые считают меня глупышкой.

– Угу-угу. Как бы ты запела, если бы прямо сейчас он вдруг позвонил и сказал: «Эй, Саммер, хочу пригласить тебя на свидание и, возможно, в итоге показать тебе свой пенис»? Будешь утверждать, что отказалась бы?

– Сто процентов.

– Чушь собачья.

– Фитц может встречаться с кем угодно. Он упустил шанс на отношения со мной.

– Чушь собачья.

– Поезд ушел.

– Фигня.

– Ты ведешь себя как ребенок, – начинаю злиться.

– Хорошо. Я ребенок. Просто признай, что он все еще тебе нравится.

– Охотно, если ты признаешь, что тебе понравилось крутить шашни с Холлисом, – парирую я.

Ничья.

Бренна пожимает плечами и снова принимается за еду. Я продолжаю ковырять салат. Аппетит пропал окончательно. Думать о свидании Фитца с другой девушкой оказалось неприятнее, чем я ожидала.

* * *

В старших классах я занималась чирлидингом, была главой танцевальной группы, а также помощником капитана женской команды по плаванию. Вокруг крутились не только сексуальные футболисты, но и пловцы с подтянутыми мускулами и гладкими, обтекаемой формы телами. Так что следующим вечером валяться на диване рядом с полностью выбрившим тело Майком Холлисом мне ни капельки не сложно.

На его обнаженной руке, небрежно лежащей на диванной подушке, и на голых ногах, вытянутых на кофейном столике, нет ни единого волоска. Однако это не делает Холлиса менее мужественным. Может, он и надоедливый, но, надо отдать ему должное, привлекательный.

У нас гораздо больше общего, чем я могла представить, что слегка пугает, поскольку не знаю, как это меня характеризует. За последний час я узнала, что он: больше любит чай, чем кофе, обожает сольный альбом Гарри Стайлза и является поклонником фильма «Титаник», как и я. В данный момент фильм показывают по одному из телеканалов, на которые подписаны парни. Мы попали на середину, и совсем скоро начнется сцена грандиозной катастрофы.

– Мы могли бы выключить его, пока не хлебнули всего дерьма, – предупреждает меня Холлис. Затем хихикает над собственным каламбуром. – Хлебнули, поняла? Как корабль.

– Да, Майк. Поняла. – Я кладу одетые в носки ноги на столик и правой ногой толкаю его левую конечность. – И мы не можем выключить. Финальные сцены самые лучшие.

– Детка. Пожалуйста. Сегодня я не в настроении плакать.

Меня душит смех. Судя по серьезному выражению лица, Холлис не шутит.

– Что именно тебя цепляет? Мать, которая читает детям? Пожилая пара на кровати?

– Все вышеперечисленное. Не говоря уже о бессмысленной смерти Джека. Напрасная жертва, черт возьми.

– Они бы и вдвоем на двери поместились, – искренне киваю я.

– Сто пудов. Это потом даже было доказано. Он не обязан был умирать.

Когда телефон издает сигнал, я отрываю взгляд от прекрасного лица молодого Леонардо Ди Каприо. По правде говоря, сейчас он так же прекрасен, как в юности. Он вечно молодой.