После Витгенштейна были «структуралисты» - прежде всегоМишель Фуко и Ролан Барт, те, кто стал думать еще одним способом; здесь воснову полагался не вопрос достоверности, а вопрос об «организации». Большаячасть того, с чем мы имеем дело, является порождением нашего собственного,непосредственного бытия, а не тем, что было прежде него. Но мы в основномрасцениваем то, что видим, как непосредственную, неизбежную, предписанную намданность, а потому с серьезным видом говорим о том, с чем мы имеем дело, хотяможем и вовсе не иметь с этим никакого дела.

Если мы спрашиваем себя, зачем мы делаем то-то и то-то и ненаходим действительного ответа, начиная свое изложение со слов «потому что»;если мы задаемся вопросом о том, что заставляет нас реагировать так, а неиначе; если мы идентифицируем игру как игру и готовы признать, что являемсязаложниками игры, не способными видеть свою зависимость от этой игры, тооткрывается возможность думать о том, что можно жить как-то иначе. Мы получаемшанс освободиться от того, чем мы не являемся, чтобы быть теми, кто мы есть насамом деле. И это, безусловно, особенный способ думать…

Мне показалось, что еще одним способом думать является вкаком-то смысле интеграл двух первых, представленных выше. Я увидел парадокс втом, что мы, являясь существами материальными и биологическими, отделены отмира; в том, что, являясь существами социальными, мы исключены от подлинногосоциального взаимодействия; наконец, мне в какой-то момент показалось странным,что мы без конца думаем о том, что не приносит нам никакой радости, кромепресловутой «пользы», и совершенно не думаем о том, что вся наша скоротечнаяжизнь отчаянно нуждается в том, чтобы быть счастливой. Эти вопросы не праздны ине высокопарны, как может показаться на первый взгляд. Они - единственные,которые имеют подлинный смысл, ведь нам так не хватает единства с тем, чему мыпринадлежим и с чем по какой-то чудовищной ошибке мы не чувствуем себя едиными.

Мой способ думать, который я беру на себя смелость добавитьк тем, которые уже были перечислены и вызывают во мне истинное восхищение,состоит в следующем: меня занимает парадокс - имея одну-единственную жизнь, яне знаю, как следует ее проживать. Дело не в том, что я не знаю, «чем себязанять» (с этим-то как раз у меня проблем не возникает), а в том, что я незнаю, «как перестать раздваиваться» между миром и собой (как частью этогомира), между мною и теми, к кому я себя отношу - моими «соплеменниками». Мойспособ думать - это видеть эту раздвоенность, разорванность, пустоту этогоразрыва. Я устал жить наполовину, но ведь получается именно так, поскольку мойспособ думать, который, надеюсь, вернет мне мою утраченную целостность, тольконачинает прокладывать себе свою дорогу.

«Философия поступка» - слишком пафосная формулировка, чтобывыглядеть вполне серьезной. Впрочем, нам следует помнить, что философия - это«любовь к мудрости», а наша жизнь - это наши поступки, так что в пафосе«философии поступка» есть свое здоровое зерно. Многое кажется амбициозным лишьдо тех пор, пока не понимаешь серьезности вопроса, потом эти «амбиции»воспринимаются как недостаточные…

Всякое наше действие имеет свои последствия - данноеутверждение, как мне представляется, достаточно очевидно и не требует пояснений.Последствия эти могут быть как положительными (это, разумеется, субъективнаяоценка), так и отрицательными. Причем все эти последствия - это последствиямоего действия и, таким образом, мои последствия. Их я получаю в полном объеме,на эти «дивиденды» со своих «вложений» я и живу. В этом смысле все, что мыделаем, мы делаем для себя. От природы своей мы эгоистичны - это биология, номы недостаточно дальновидны, чтобы использовать эту свою особенность с выгодойдля себя и, как следствие, для других, ибо если ты смотришь дальше собственногоноса, то знаешь: нет и не может быть такой выгоды, которая была бы выгоднатолько одной стороне.

Нанесенное мною оскорбление изменит ко мне отношение, точнотак же как и сделанная мною любезность. Мои попытки «сэкономить», «скроить»,«выиграть» - лучший способ войти в полосу тотальной убыточности; напротив,осуществляя «трату», я обогащаюсь, сам зачастую того не понимания. Моепотворство собственным слабостям сделает меня ущербным, мое движение вопрекисопротивлению делает меня сильным. Моя злоба способна нанести моей жизнинепоправимый урон, а моя доброжелательность - улучшить субъективное качествомоей жизни. Но как мы мало задумываемся об этом!…

Я сожалею, что люди недостаточно эгоистичны, чтобыпо-настоящему думать о самих себе. Не «любить самих себя», что кажется мнесвоего рода извращением, но именно думать, заботиться о самих себе. В наспытались и пытаются воспитывать ни на чем не основанный «идеалистическийальтруизм»; нам говорили: «Будьте хорошими, поступайте правильно, и вамвоздастся!» Быть может, это правильно, но так дела не делаются. Подобныеморализаторские концепции повисают в воздухе - они не являются ни средством, ниинструментом.

Если бы во мне воспитывали здоровый эгоизм, если бы во мневоспитывали способность к «философии поступка», если бы меня научили видетьпоследствия, которые неизбежно поспешествуют каждому моему поступку,последствия, которые мне придется испить целиком и полностью, хочется мне тогоили нет, то, верно, меня не пришлось бы убеждать в необходимости бытьальтруистом, я бы и сам хотел им быть, это стало бы не моей повинностью, номоим желанием. Разумеется, можно заставить меня поступать тем или иным образом,но разве же не лучше создать условия (создать их в моей голове), чтобы я хотел делатьто, что принесло бы пользу и мне, и окружающим?

Мораль - это палка, которая неизбежно бьет тебя - или тем,или другим концом. Вменяемая мне мораль - это способ выказать мне недоверие,ведь если меня необходимо заставлять быть «хорошим», значит, предполагается,что я «не хорош»; в самом лучшем случае она предполагает моюнесообразительность - неспособность понять, что не допускать ошибок выгоднее,чем допускать их. Ратуя за мораль, мы, сами того не замечая, предаем сами себяи создаем все условия для самых разнообразных «злоупотреблений». Почему мы тактяготеем к искусственности, когда естественные условия дают нам такую богатую иплодородную почву для фактического улучшения нашей жизни?

Главная ценность жизни, и в этом я уверен абсолютно, врадости - в моей радости и в радости тех, кто мне дорог. Поэтому если я хочусделать что-нибудь по-настоящему для себя - я доставляю радость другим, другим- чтобы иметь возможность радоваться самому. Не бывает подлинной радости «водиночку», радость - это ощущение защищенности и сопричастности, а потому, еслия радею о собственном счастье, мне придется прежде всего радеть за счастьедругих. И это не одолжение и не ссуда, это то, что я делаю для себя, ведь все,что я делаю, для себя…

Под «ошибкой» я понимаю поступок, который мы совершаем, несообразуясь с его неблагоприятными последствиями, не понимая того, что этинеблагоприятные последствия нам самим и придется испить до самого дна. Если бымы «видели» неблагоприятные последствия собственных «ошибочных» действий, то мыникогда бы не допускали ошибок, это было бы для нас естественным - избегатьподобной глупости, сообразуясь с инстинктом самосохранения, реформированнымздравым рассудком. Но только ли все дело в нашей недальновидности? И да и нет,но здесь речь идет еще и о иного рода недальновидности…