Наше фактическое поведение определяется отнюдь не нашимздравым рассуждением, в основе всего лежат, с одной стороны, наши потребности,а с другой - способы их реализации посредством психических механизмов,психических механизмов, которыми мы располагаем или которые нами располагают(последнее, конечно, формулирует проблему точнее). Сознание играет в этом делероль второстепенную - оно, по большому счету, лишь оправдывает то, что мыделаем; правда, оно настолько самозабвенно выполняет эту свою работу, чтовозникает оказия - это «самооправдание» задает системе инерцию, причем чемсильнее развита, чем объемней (т. е. «тяжелее») наша когнитивная конструкция,наши «серые клеточки», тем большую инерцию получает система. Иными словами, мыимеем импульс, идущий «снизу» - от наших потребностей и психических механизмов;далее он с легкостью подхватывается «когнитивной надстройкой», которая начинаетсвое движение в заданном ей направлении. Потом в какой-то момент она - эта«надстройка» - по инерции заходит дальше того поля, которое былоактуализировано «низом», и провоцирует этот самый «низ» на некие новые акты,направленные на стабилизацию всей системы в целом, грозящей потерятьравновесие. Дальше этот «низ» снова влияет на «верх» аналогичным образом, весьцикл повторяется, а мы получаем таким образом некий perpetuum mobile.

Вся наша деятельность описывается этой нелепой на самом делеформулой. Наша влюбленность - классический пример подобного недоразумения, чтопрекрасно показал Роллан Барт. Влюбленный - это человек, находящийся в пленусвоей сексуальной потребности, ставшей его доминантой. Далее этот влюбленный«мыслит» - идет в дело его «любовный дискурс», который и заводит его настолькодалеко, что он совершенно лишается своей сексуальной потребности. Однако«очнувшийся» в этом новом для себя положении влюбленный субъект обнаруживаетсебя в совершенно ином месте, отличном от точки старта, он изумленно озираетсяи хватается за что-то, что любезно ему уже в этой, изменившейся ситуации.Разумеется, это создает условия к тому, чтобы актуализировалась какая-то инаяпотребность, находящаяся «внизу», она подталкивает эту новую активностьсубъекта, он снова подхватывает инициативу и вновь, через какое-то времяоказывается бог знает где. И вот таким забавным способом мы прогрессируем…

Вообще говоря, нам давно следует понять одну очень важнуювещь: мы заложники процессов, которые мы не можем, не способны осмыслитьдолжным образом, поскольку находимся «внутри» системы (проблема, правда,состоит и в том, что когда мы находимся «вне» этой системы, наша способностьосмыслить эти процессы отрицательно компенсируется невозможностью действовать вэтой системе, так что знания такого рода становятся неприложимыми к действию,далее нам придется вернуться «вовнутрь», где мы мгновенно ослепнем). Крометого, мы не знаем, на что нам следует ориентироваться, поскольку вынужденыпринимать за ориентир то, что нам нравится, а не то, что следовало бы принятьза ориентир, чтобы достичь оптимального результата. Наше развитие - и какотдельных субъектов, и как гигантской группы субъектов (культуры, цивилизации)- происходит абсолютно нецеленаправленно, но по механизму целенаправленности, азачастую даже и целеполагания (что в подобных обстоятельствах особеннозабавно!)

Нам кажется, что мы знаем, куда идем и зачем мы туда идем,но это ошибка - в действительности мы просто не можем этого знать. Такустроено, что наше знание, касающееся нашей же жизни, - это всегда лишьнеприложимое к делу абстрактное представление. Мы неразумны…

Вопрос: «Какую идею я считаю самой вредной?» Ответ: «Самойвредной я считаю идею развития». Ответ принадлежит человеку, который сам долгоевремя занимался феноменом развития, изучал его методологически, проводилнаучные эксперименты, писал по этому поводу статьи и даже книги… Но! Но я -этот человек - считаю идею развития вредной. Этим я отнюдь не утверждаюотсутствие феномена развития, а тем более не сочиняю какой-то заговор, которыйдолжен покрыть феномен развития завесой тайны. Я просто полагаю, что идеяразвития - идея описательная (т. е. она всегда запаздывающая ), в ней нетникакого проку, более того, добавление к развитию, которое, безусловно, самособой идет своим собственным ходом, еще и идеи развития откровенно вредно, апотому об этом - ее - не следует думать.

Рассуждая о развитии, мы вступаем в область всегда итотально умозрительной метафизики. Все находится в развитии - это естественныйпроцесс, с которым ничего не поделаешь, его можно лишь наблюдать (можно,кстати, делать это с упоением), но когда мы рассуждаем о развитии, то в делопримешивается наше желание, которое, понимаем мы это или нет, чудовищнымобразом искажает фактическое положение дел. Мы начинаем думать о том, чего бынам хотелось «поиметь» в результате своего или какого-либо иного развития и какэтого добиться. Но мы не знаем ни того, что нам в действительности нужно,поскольку знать это можно только испытав «желаемое» на опыте, а тут толькофантазерство и предположения; ни того, что именно для этого должно бытьсделано, ведь кажущийся путь - искусственная конструкция, не учитывающая всехвзаимосвязей развивающейся системы.

Идея развития внушает нам мысль о том, что должно бытьдостигнуто; так реальность подменяется вымыслом. Это делают наука, культура вцелом и, конечно, религия. При этом всегда указывается желаемое, а «побочныеэффекты» или не могут быть спрогнозированы, или «как-то сами собой»вытесняются. Хотелось бы думать, что представление о будущем изменяет настоящее- если я думаю, что будущее должно быть таким-то, то начинаю поступать внастоящем соответственно этой гипотезе. В действительности же представление обудущем изменяет лишь представление о настоящем, и если раньше, до этого своегорассуждения, мы жили в том, в чем жили, то теперь, после этого рассуждения, мыживем в представлении, а это самая ненадежная опора.

Тенденциозность в отношении настоящего, задаваемая идеейразвития, неизбежно слепит «развивающегося», и вместо того чтобы исследовать иразрабатывать свое настоящее (в том же благородном смысле, в котором геологиисследуют и разрабатывают природные ландшафты), он - этот «развивающийся» -полагает, что процесс изучения закончен и пора, значит, получать дивиденды,тогда как подлинным дивидендом является сам процесс изучения. Тут нетруднозаметить, как мы попадаем впросак: оказывается, что идея развития непотенцирует, а напротив, блокирует, тормозит развитие. Человек благодаря работеидеи развития думает, что он знает все о своем грядущем развитии, и именнопотому останавливается - ему начинает казаться, что раз он все «знает», то,значит, этот путь уже можно считать пройденным! Однако же знание о том, каксварить суп, не делает нас сытыми, впрочем, здесь подобные «нюансы» почему-то ивсегда игнорируются - «Право, какой пустяк!»

Нас - страждущих - увещевают, рассказывая о том, что якобыждет наше существо впереди (это и есть «идея развития»), а потому мы всегда голодны.В этом порок всех пророчествующих, всех, кто говорит от имени бога (научного,культурного, религиозного) или считает себя таковым. Если бы этипророчествующие сохраняли хотя бы «игровой момент», превращали свои речи вподобие милой шалости, в интригу, флирт, то проблема, вероятно, не была быстоль серьезной. Вменяя нам виртуальный голод, они хоть и останавливают нас (очем я сказал чуть выше), с другой стороны, делают нас ненасытными, причем невиртуально, а самым что ни на есть фактическим образом. Мы начинаем погоню занесуществующим «зайцем», мы изобретаем технологии, средства и методы этогомета-уровня и совершенно лишаемся какого-либо реального уровня.