– Предпочитаю не смешивать свои дела с твоими. Лишь бы кое-кто опять не заигрался.

– А я тебя в свои темы и не зову, – изобразив милую улыбку, парировал Сэро. – Мы уже взрослые, брат. Игры закончились, и пути почти разошлись.

Люба молча наблюдала, понимая, что словесная перестрелка её не касается, и решилась вдруг узнать то, что её давно мучило.

– Сэро, слушай! А зачем тебе в сентябре моя тетрадь по химии понадобилась? Твой родной брат – отличник, всегда можешь списать! Зачем обманул, требуя домашние, которые нафиг не сдались?

– Просто разозлился. Надо было к чему-то прицепиться, чтобы наехать. Я звал на уроке – ты притворилась глухой и не повернулась. Меня знатно не подбросила эта хрень, проглотить не захотел. Зачем, кстати, полено изображала?

– Застеснялась, – покраснев, созналась школьница.

– Знаешь, сестрица, больше так не стесняйся! Выглядело больно заносчиво. Будто окружающих за гавно принимаешь!

– Не думала, что это выглядит…

– А в следующий раз думай.

– Ничего, что ты меня напугал?.. Казалось, всей компашкой со злости пришибёте!

– Опять двадцать пять! – возмутился Сэро. – То людей везде убивают, то я поколотить хочу! Да, поглумился, хотел высмеять, до слёз довести. И всё. Хватит истерить! Не важно уже.

– Фу, какой ты! – потемнев, отвернулась ровесница, вспомнив насмехающуюся рожу Тима.

–Ну да, такой. Церемониться не собирался. Нехрен бесить! Если бы предки вместе не работали, мало бы тебе не показалось. Стрёмно мне шутить над знакомыми. Радуйся, что прокатило.

– Радуюсь, слов нет. Спасибо железной дороге! А зачем потом позвал пойти вместе домой?

– Вишенка, а с какой целью допрос? – Сэро насмешливо прищурился, нахально приобнял её за плечи. – Что конкретно хочешь услышать? Может, я сразу скажу, избежав «вокруг да около»?

– Хочу понять, почему общаешься со мной, – Люба погрустнела. Рука потянулась к ударенному боку, в ушах зазвенел голос Тимона, заявившего, что она «кусок дерьма с поганым ртом».

– Любопытство, пирожок! Ты на нормальных цып не похожа. Одеваешься некрасиво. Людей чураешься. Вот я и решил узнать, что ты за фрукт такой.

– Чаще надо с приличными людьми общаться, чтобы каждый раз от любопытства не страдать! – ехидно заметил Имир. – А то водишься со всеми подряд, без разбора, а потом долго в недоумении репу чешешь. Ничему не учишься, брат!

– Я не фрукт! – тихоня поняла, что не услышит, какой она интересный, хороший человек, которого есть за что уважать. – Вопросов больше нет.

– То есть?!.. А выяснить, зачем у реки догнал?.. Смотрю, кое-кто позабыл, как сначала пообещал, а потом через спортзал позорно сдрыснул!

– Не позорно, неправда! Я просто застеснялась!

– Чересчур часто стесняетесь, мадам! Всю жизнь простесняешь! Ну так спросишь, почему догнал? Хочешь ведь услышать, что понравилась, верно? Что влюбился и не смог отпустить, да?

– Не буду! И не жажду понравиться, поверь! Ответ знаю – ты разозлился!

– Не угадала! Хотел вломить по первое число за второе кидалово подряд. Но у тебя был настолько дурацкий вид, что рука не поднялась воспитывать. Мы закончили с расспросами?

– Да! – психанула Поспелова. – Хватит с меня уже!

– Молодец, горжусь тобой! Умеешь заканчивать неуместный диалог.

– А ты умеешь выставить меня…

– Ну и кем же?

– Не знаю, – растерялась Люба вконец.

– Неудобно, да? – Сэро рассмеялся. – Уверен, переживёшь! Расскажи лучше какие-нибудь истории, что ли! Про вампиров твоих ненаглядных и любимчика Дракулу.

– Тебе же такое не нравится!

– Вчера не нравилось, а сегодня нравится. Да! Я, кстати, понял, чем тебя притянула водонапорка.

Спутница внимательно взглянула на ровесника.

– Надеялась, что там, как в ужастике, окажется темно и лестница по кругу будет спускаться в застоявшуюся грязную вонючую воду, в которой будут плавать трупы, скелеты и другая покрытая плесенью и грибком мертвечина.

– Неужели книгу прочитал?! – изумилась Поспелова.

– Да. Было дело, – лениво отозвался Сэро и поднял взгляд к небу, изображая скромность. – От скуки решил развлечься на каникулах.

– Ты же ужасы не любишь!

– Ну и что? Книжонку одолел, как видишь! Правда, персонажи не впечатлили. Одни лузеры. Негра гоняют за то, что чёрный. Чувака, потерявшего младшего брата, из-за заикания. Толстяка – за жирные бока. Девку – за смазливую рожицу. Других задохликов – за слабость, трусость и блеяние. Неудачники – настолько мямли, что умудряются притянуть всякое дерьмо. Пытались бы постоять за себя или хотя бы драться научились – меньше бы проблем было. Сюжет, признаюсь, выигрышный. На одной стороне – куча чмошников, на другой – адский клоун-людоед и упоротые школяры. Короче, любителям пожалеть себя и похныкать о горьком детстве пойдёт со скуки. Я, когда читал, думал – ну и конченый же городишко! Проще сжечь его вместе с клоуном и канализацией, чем пытаться что-то исправить.

– И как ты до таких выводов додумался, родной? – поинтересовался отличник, хитро усмехаясь.

– Каком кверху! – огрызнулся Сэро. – Прочитал по твоему ценнейшему совету этот кошмар и тут же поумнел, как ты и заверял!

– Ну это понятно! – проигнорировал недовольный выпад Имир. – Только я эту позицию уже слышал в более мягкой форме от одного нашего общего друга.

– Он просто думает так же, как и я! – выкрутился повеса.

– А, может, ты думаешь, как он? – подколол близнец.

Люба не обратила внимания на перепалку – её задели слова о героях-слабаках, не способных постоять за себя.

– Я не согласна! Писатель специально выбрал слабых! У героев получается дать отпор злу, потому что обычные люди не способны увидеть опасность. Мир меняют изгои! Они не виноваты, что заикаются, толстые, с придурковатой роднёй… Травить за то, что не похож на остальных, – жестоко!

Сэро, снисходительно усмехнувшись, наклонился к Любиному уху поближе.

– Золотце, если тебе удобно думать, что слабаки и неудачники – особенные, то думай так на здоровье и дальше. Моя практика показывает, что чужие нападки и чересчур длинный язык сможет успокоить лишь жёсткий отпор. Проще говоря, легче приучить окружение, что за гнилые выходки в твой адрес каждому гавнюку придётся ответить, чем терпеть и ждать с моря погоды. В идеале, напавшим крысам твой ответ должен очень-очень сильно не понравиться. А если они урок на всю жизнь запомнят, то это уже твоя стопроцентная победа. Можешь верить в книжный вымысел, терпеть и надеяться на чудо чудное! Что задиры угомонятся и поймут, как некрасиво ведут себя. Но надеяться придётся долго и мучительно. Возможно, надежде придётся даже умереть, а время, потраченное на бесплодные мольбы, будет безвозвратно потеряно. Понимаешь, о чём я?.. У тебя есть выбор: терпеть, мечтать и верить в неосуществимую сказку или навалять по заслугам без права на помилование.

– А если сил нет навалять?