рядом дорогих и близких людей. Если он хочет идти этим путем, то пусть идет один.

В безмолвной задумчивости они провели еще какое-то время. На бархатном полотне ночного неба рассыпались звезды, мерцая и переливаясь, словно танцуя. Но даже их бесконечная, манящая красота не могла принести утешения. Ана с грустью думала о том, как же одинок ее спаситель и какое одиночество, возможно, ждет и ее. Она не хотела этого. Она слишком хорошо знает, каково это.

Ане и Карлу больше нечего было сказать друг другу. Пришло время покинуть их маленькое убежище.

Вернувшись в зал, Ана первым делом направилась к столику с пирожными. Она решила попробовать все вкусы, чувствуя усталость от бала и его гостей. Карл же, сославшись на срочные дела, покинул ее. Ощутив прохладный порыв сквозняка, Ана пожалела, что вернула ему фрак.

Прибытие королевской семьи ожидалось в любое мгновение, и с каждой минутой волнение Аны нарастало. Не только она, но и все гости украдкой поглядывали на отдельный, парадный вход, ведущий к трибуне для королевских особ.

К Ане то и дело подходили незнакомые мужчины. Большинство из них, представившись, приглашали ее на танец. Но Ана не желала чувствовать на себе прикосновения чужих людей, поэтому вежливо, но твердо отказывалась. Всматриваясь в каждого из них, она пыталась разгадать их тайны. Не был ли этот бородатый мужчина в бордовом фраке с желтым паше одним из тех, кто посещал торги рабов? Хотелось использовать Тьму, чтобы узнать наверняка, но Ана сдерживалась, осознавая риск. В конце концов, избегая толпы и внимания, она оказалась почти в самом углу зала.

Но даже здесь она почувствовала на себе пристальный взгляд. «Николь!» – Ана совершила ошибку. Она, сама того не заметив, подошла слишком близко к посту инквизиторов. Но уже было поздно. Ане только и оставалось, что сделать приветственный реверанс и поспешно ретироваться. Однако Николь двинулась за ней, размашистыми шагами сокращая расстояние между ними и угрожающе стреляя глазами. Ана нацепила снисходительно-вежливое выражение лица и остановилась, хотя ей очень хотелось избежать неприятного столкновения.

– Ты… ты! Что ты делала с Карлом на террасе?!

На крик Николь обернулось несколько человек. Ана вспомнила, как ранее она обвинила ее в несоблюдении приличий, и удивленно приподняла бровь.

– Боюсь, это вас не касается. – Ана равнодушно пожала плечами.

Глава 37. Дионис оказался богом

– Ты. – Николь попыталась ткнуть Ане пальцем в грудь, но она увернулась. – Проклятое отродье, способное только отравлять и совращать разумы благородных мужчин!

Ана несколько раз недоуменно моргнула, и вдруг ее пробило на смех.

– А-а, ха-ха, вот в чем дело! – Она прикрыла рот, чтобы не было видно ее ухмылки, потому как резкий голос Николь привлекал все больше внимания.

– Ты… ты смеешься?! Что ты с ним делала, отвечай! – Николь покраснела, в глазах плясали искры.

Она, дымящаяся от кипящей ревности, вызвала у Аны приятное чувство превосходства, отчего у нее совершенно не было желания останавливаться.

– А как вы думаете, чем могут заниматься в романтическом уединении мужчина и женщина, которые нравятся друг другу? – спросила Ана с придыханием. – Карл, он такой… такой… – Ее глаза подернула томная поволока.

Свое представление она закончила несдержанным выдохом. Николь сжала губы, негодуя, а ее глаза сузились.

– Нет. Не может быть. Карл бы никогда… С такой, как ты… Я не позволю. Не допущу.

Ана с трудом сдерживала смех, наблюдая за пылающей яростью Николь. Но еще ее смущала эта одержимость Карлом. Какие же секреты, какое прошлое связывают их?

Музыка стихла, голоса смолкли. Король прибыл. Ана поспешила в сторону пьедестала, но было поздно: плотная толпа вокруг не давала и шанса рассмотреть происходящее вблизи. Зал склонился в глубоком реверансе. Вместе с королем Яковом IV Мариандским прибыла вся его семья: королева Антония, кронпринц Ингрид и, конечно же, тот, кто сегодня был особенно нужен Ане, – принц Ян. Все они нарядились в светлые одеяния, контрастирующие с темой бала. Платье королевы, заметное даже из самого дальнего угла, сверкало тысячами камней, и их отблески были столь яркими, что рябило в глазах.

– Благородные господа и прекрасные дамы! – раздался гнусавый, но громкий, усиленный Светом голос короля. – Сегодня мы собрались, чтобы оплакать наших потерянных вассалов, друзей и мужей. Небывалая трагедия унесла их жизни, но не будем печалиться и впадать в отчаяние. Не дадим их наследию сгинуть, заполним пустоту, оставленную ими, нашими усиленными трудами! – Он поднял бокал, и толпа вторила ему. – В Совете Светлых освободилось четыре места, стране нужны те, кто достоин будет их занять! Возрадуйтесь же, мои подданные, ибо радость рассеивает печаль!

Слушая речь, Ана чувствовала, как под кожей ползали черви. Ей стало мерзко от добрых слов короля, поминающего тех, для кого ее страдания были лишь развлечением на вечер. Она суетливо огляделась в поисках Кеннета, уверенная, что рядом с ним беспокойство уйдет, но его нигде не было видно. Ана с досадой вздохнула. Конечно, он был занят своими интригами. Нельзя просто фланировать по залу, при этом целясь в одно из мест в Совете Светлых.

Совет Светлых, высший совещательный орган, решал судьбоносные вопросы Каритаса. Его члены – аристократы, церковники и богатые купцы – докладывали королю о положении дел и управляли теми сферами, к которым Яков IV не имел интереса. Двенадцать избранных не только влияли на политику страны, но и свободно перемещались по королевскому дворцу и имели доступ к секретной информации. Кеннет жаждал всего этого. Ана не знала точно зачем, но догадывалась, что без власти графу не исправить положение проклятых.

Король Яков IV завершил свою речь, и королевская семья спустилась в зал, чтобы поприветствовать аристократию лично, пожать руки и перекинуться несколькими словами. Ана в свою очередь намеревалась не упускать принца Яна из вида, а в лучшем случае найти способ познакомиться лично. В конце концов она приехала на бал не затем, чтобы есть пирожные. Она направилась в его сторону, но ее схватили за плечо. Обернувшись, она увидела все еще перекошенное от гнева лицо Николь.

– Пустите! – Ана нахмурилась и попыталась вырваться.

– Никуда ты не пойдешь, дрянь! Мы не договорили!

У Аны округлились глаза от удивления.

– Да как вы смеете… – Она продолжала вырываться. – Мне не о чем с вами говорить!

Вдруг она почувствовала жжение там, где Николь ее схватила. Плечо Аны засветилось, и жжение перешло в боль. Ана испуганно вскрикнула, и только тогда безумная женщина ее отпустила.

На шум подбежали несколько человек, с беспокойством интересуясь ее самочувствием. Она прикрыла ожог рукой и поспешно ответила, что все в порядке. Николь